Европейский суд по правам человека первая секция дело миронов

[неофициальный перевод]
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО "МИРОНОВ (MIRONOV) ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"

(Жалоба N 22625/02)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
(Страсбург, 8 ноября 2007 года)
Европейский суд по правам человека (Первая секция), заседая Палатой в составе:

Х.Л. Розакиса, Председателя Палаты,

Л. Лукаидеса,

Н. Ваич,

А. Ковлера,

Х. Гаджиева,

Д. Шпильманна,

С.Э. Йебенса, судей,

а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 11 октября 2007 г.,

вынес в тот же день следующее Постановление:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было инициировано жалобой N 22625/02, поданной против Российской Федерации в Европейский суд по правам человека (далее - Европейский суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Молдавии Андреем Николаевичем Мироновым (далее - заявитель) 23 мая 2002 г.

2. Интересы заявителя в Европейском суде представлял г-н Г. Недов, адвокат, практикующий в г. Тараклия, Молдавия. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском суде по правам человека П.А. Лаптевым.

3. Власти Молдавии были уведомлены о жалобе (пункт 1 правила 44.1 Регламента Суда). Они не представили письменные замечания согласно пункту 1 статьи 36 Конвенции.

4. Заявитель утверждал, в частности, что он несколько раз подвергался жестокому обращению, и что условия содержания в следственном изоляторе N ИЗ-50/9 были крайне плохими.

5. Решением от 5 октября 2006 г. Европейский суд объявил жалобу частично приемлемой.

6. Власти Российской Федерации, в отличие от заявителя, подали дополнительные письменные объяснения (пункт 1 правила 59 Регламента Суда). После консультаций со сторонами Палата приняла решение о том, что слушания по существу дела не требуется (пункт 3 правила 59 Регламента Суда in fine <*>).

--------------------------------

<*> In fine (лат.) - в конце (прим. переводчика).
ФАКТЫ
I. Обстоятельства дела
7. Заявитель родился в 1969 году и проживал в пос. Светлый, Молдавия. В настоящее время он отбывает наказание в исправительной колонии N УЮ-400/5 в г. Донской, Тульская область, Российская Федерация.
1. Уголовное дело в отношении заявителя и предполагаемое

жестокое обращение со стороны сотрудников милиции
8. 16 сентября 1998 г. в отношении заявителя было возбуждено уголовное дело по обвинению в грабеже.

9. В своих первоначальных объяснениях заявитель указал, что он был задержан 16 сентября 1998 г. Однако после того, как власти государства-ответчика были уведомлены о жалобе, он сообщил, что фактически был задержан 29 августа 1998 г. Кроме того, он заявил, что был избит сотрудниками милиции при задержании и 19 сентября 1998 г. Он утверждает, что 22 сентября 1998 г. двое сотрудников милиции отвезли его на машине в лес, якобы в связи с расследованием, где его заставили покинуть машину, приковали наручниками к дереву и избили. Они надели полиэтиленовый пакет ему на голову и снимали его только тогда, когда он начинал задыхаться, и вынудили признаться в совершении преступления. После этого он снова был избит и потерял сознание. Он пришел в себя в багажнике машины, которая ехала к следственному изолятору. Заявитель утверждал, что действия сотрудников милиции повлекли разрыв почки и переломы пяти ребер и носа.

10. Власти Российской Федерации сообщили, что 18 сентября 1998 г. заявитель был помещен в изолятор временного содержания в г. Наро-Фоминске в соответствии с постановлением об административном аресте. Он был освобожден 24 сентября 1998 г., но в тот же день задержан по подозрению в грабеже.

11. 27 сентября 1998 г. было принято постановление о применении к заявителю меры пресечения в виде заключения под стражу. Он утверждает, что в тот день также получил побои от сотрудников милиции.

12. 9 октября 1998 г. заявитель был переведен в следственный изолятор N ИЗ-49/4 в г. Можайске. Во время медицинского осмотра, проведенного в тот же день, он жаловался на боли в паху вследствие побоев, полученных в изоляторе временного содержания месяц назад. Врач констатировал невозможность обнаружения каких-либо следов повреждений из-за времени, истекшего после предполагаемых насильственных действий.

13. 4 декабря 1998 г. прокуратура отказала в возбуждении уголовного дела по жалобе заявителя 21 октября 1998 г. в связи с отсутствием признаков совершенного преступления. В постановлении указано:

"26 октября 1998 г. в прокуратуру поступило заявление [гр.] Миронова, в котором он утверждал, что должностные лица, [осуществлявшие расследование], оказывали на него физическое и моральное давление, в результате чего он был вынужден признаться в совершении преступления.

Письменные пояснения начальника изолятора временного содержания г. Наро-Фоминска свидетельствуют о том, что 9 октября 1998 г. [гр.] Миронов жаловался на боли в левой части спины. Однако обследование не выявило каких-либо повреждений. 4 ноября 1998 г. он жаловался на головную боль в результате дорожно-транспортного происшествия. Из [пояснений] следует, что с 18 сентября до 9 октября 1998 г. [гр.] Миронов не обращался с жалобами по поводу состояния здоровья.

Следователь [В.] пояснил, что им было возбуждено уголовное дело в отношении [гр.] Миронова [по обвинению в грабеже] 16 октября 1998 г. Он не помнил, кто осуществлял задержание. В тот же день были произведены опознание и иные следственные действия. [Гр.] Миронов добровольно дал показания относительно обстоятельств дела. Он изменил свои показания после перевода в следственный изолятор N ИЗ-49/4 г. Можайска. Никто не оказывал физическое давление на [гр.] Миронова, [В.] не видел каких-либо травм, [гр.] Миронов не жаловался по поводу состояния своего здоровья. ...

Сотрудник управления внутренних дел по г. Наро-Фоминску [А.] пояснил, что... после опознания [гр.] Миронова потерпевшими он добровольно дал показания. Никто не избивал его и не пытал с помощью электричества. [А.] не видел [гр.] Миронова повторно.

Сотрудник Апрелевского городского отдела милиции [С.] пояснил, что не присутствовал при задержании [гр.] Миронова, но видел его в ходе расследования. [Гр.] Миронов не обращался с какими-либо жалобами, [С.] не заметил каких-либо травм. В ходе следствия никто не делал попыток оказать давление на [гр.] Миронова.

Таким образом,... [гр.] Миронов обратился с жалобой после перевода в следственный изолятор N ИЗ-49/4, то есть спустя три недели после предполагаемых побоев со стороны сотрудников Апрелевского городского отдела милиции. [Гр.] Миронов не сообщил о побоях следователю или прокурору, но обратился с жалобой по завершении предварительного следствия. [Гр.] Миронов не может указать, кем и в какой форме применялось физическое принуждение, где ему были нанесены побои. Таким образом,... жалоба [гр.] Миронова направлена на уклонение от ответственности за совершение особо тяжкого преступления".

14. Власти Российской Федерации утверждают, что заявителю было сообщено о данном решении через пять дней.

15. В Письме от 17 декабря 1998 г. заместитель прокурора г. Наро-Фоминска сообщил заявителю, что по его жалобе была проведена проверка, в результате которой принято постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции из-за отсутствия в их действиях состава преступления.

16. 26 апреля 2000 г. Наро-Фоминский городской суд осудил заявителя за грабеж и приговорил его к 12 годам лишения свободы с конфискацией имущества. Он также постановил, что заявитель не подвергался жестокому обращению на основании имеющихся медицинских документов и пояснений следователей В. и К., которые присутствовали на опознании. Заявитель обжаловал приговор.

17. 11 января 2002 г. Московский областной суд оставил без изменения приговор городского суда.

18. 21 июня 2002 г. президиум Московского областного суда отменил в надзорном порядке кассационное Определение от 11 января 2002 г. по протесту прокурора Московской области и передал дело на новое кассационное рассмотрение. Президиум указал, что суд кассационной инстанции не обеспечил заявителя переводчиком и не исследовал доводы, касающиеся нарушения его прав на защиту, указанные в жалобе.

19. 24 сентября 2002 г. Московский областной суд повторно оставил без изменений приговор городского суда от 26 апреля 2000 г. Он постановил, в частности, что права заявителя иметь защитника и пользоваться услугами переводчика были соблюдены.

20. 24 июня 2004 г. Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по жалобе заявителя на жестокое обращение от 4 декабря 1998 г. было отменено в связи с неполнотой проведенной проверки.

21. 26 июня 2004 г. заместитель прокурора г. Наро-Фоминска повторно отказал в возбуждении уголовного дела по жалобам заявителя на жестокое обращение в связи с отсутствием признаков преступления. Прокурор опросил следователя В. и нескольких должностных лиц, осуществлявших расследование, а также сотрудников милиции, которые пояснили, что во время расследования на заявителя не оказывалось давление. Он также опросил служащих изолятора временного содержания г. Наро-Фоминска, которые пояснили, что во время пребывания в изоляторе заявитель не жаловался на применение физического давления и не обращался за медицинской помощью. Кроме того, они пояснили, что если бы у заявителя имелись какие-либо травмы, он не был бы принят в следственный изолятор N ИЗ-49/4 г. Можайска, и об этом был бы направлен рапорт в главное управление внутренних дел. Прокурор также принял во внимание справку о медицинском осмотре заявителя после прибытия в следственный изолятор N ИЗ-49/4, которая констатировала отсутствие травм.
2. Условия содержания в следственном изоляторе N ИЗ-50/9

(Московская область)
22. Согласно справке Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Тульской области заявитель содержался:

- с 9 октября 1998 г. по 17 августа 2000 г. - в следственном изоляторе N ИЗ-49/4 в г. Можайск;

- с 17 августа по 4 сентября 2000 г. - в следственном изоляторе N ИЗ-50/9 (Московская область);

- с 4 сентября 2000 г. по 15 февраля 2002 г. - в следственном изоляторе N ИЗ-49/4 в г. Можайск;

- с 28 февраля по 23 мая 2002 г. - в исправительной колонии N УЮ-400/5 в г. Донской (Тульская область);

- с 27 мая по 5 октября 2002 г. - в следственном изоляторе N ИЗ-50/9 (Московская область);

- с 17 октября 2002 г. - в исправительной колонии N УЮ-400/1 в г. Донской (Тульская область).

23. В ответ на запрос Европейского суда о предоставлении информации относительно периодов заключения заявителя, не указанных в справке, власти Российской Федерации сообщили, что заявитель содержался:

- с 16 по 27 февраля 2002 г. - в следственном изоляторе N ИЗ-50/4 в г. Можайск;

- с 24 по 26 мая 2002 г. - в следственном изоляторе N ИЗ-71/1 в г. Тула.

24. В последующих объяснениях власти Российской Федерации указали, что заявитель содержался в следственном изоляторе N ИЗ-50/9 с 17 августа по 4 сентября 2000 г., с 9 января по 25 февраля и с 27 мая по 5 октября 2002 г.

25. Заявитель утверждал, что в следственном изоляторе N ИЗ-50/9 содержались в среднем 60 - 70 заключенных в камере, рассчитанной на 10 - 15 заключенных. В камере находилось 10 спальных мест, и заключенные спали в пять или шесть смен. Их выводили на прогулку три или четыре раза в месяц на 35 - 40 минут. В ванной комнате имелось 10 - 15 шаек, и 60 заключенным отводилось 20 - 30 минут на водные процедуры. В камере находился "импровизированный" туалет, вокруг которого заключенные спали на нарах или под ними. Камера кишела клопами, тараканами, вшами, крысами и мышами, которые беспокоили заключенных и распространяли болезни. Некоторые заключенные страдали чесоткой и педикулезом. Стены камеры были сырыми большую часть времени из-за конденсации. Медицинская помощь оказывалась только тогда, когда заключенный больше не мог передвигаться без посторонней помощи. В камере негде было сидеть, а стоячих мест не хватало.

26. Власти Российской Федерации пояснили, что с 27 мая по 20 сентября 2002 г. заявитель содержался в камере N 3 площадью 24,3 кв. метра, в которой находились от 14 до 26 заключенных и девять спальных мест. С 21 по 24 сентября 2002 г. он содержался в камере N 5 площадью 14,58 кв. метра, в которой находились от семи до 10 заключенных и пять спальных мест. С 25 сентября 2002 г. до перевода в исправительную колонию N УЮ-400/5 он содержался в камере N 70 площадью 19,65 кв. метра, в которой находились от двух до четырех заключенных и четыре спальных места. В то же время власти Российской Федерации сообщили, что с 9 по 25 сентября 2002 г. заявитель содержался в камере N 8 площадью 31,92 кв. метра, в которой находились 42 заключенных. Однако из справки следственного изолятора N ИЗ-50/9 от 6 июля 2004 г. следует, что заявитель содержался в камере N 8 с 9 января по 25 февраля 2002 г., и количество заключенных не могло быть установлено в связи с уничтожением соответствующих документов.

27. Власти Российской Федерации утверждают, что заключенные не имели возможности мыться с 23 мая по 13 июня 2002 г. вследствие проблем с водопроводом. Кроме этого периода заключенные посещали ванную комнату в установленное время, и каждый из них располагал достаточным временем для водных процедур. Заключенных ежедневно выводили на прогулку продолжительностью не менее одного часа. В отдельных случаях заключенные были лишены прогулок из-за нехватки сотрудников в следственном изоляторе. Однако 3 июля 2002 г. исполняющему обязанности начальника следственного изолятора N ИЗ-50/9 был объявлен выговор за нарушение правил изолятора. Кроме того, имелись единичные случаи чесотки и педикулеза у заключенных, помещаемых в следственный изолятор. Однако они проходили медицинский осмотр, а их одежда подвергалась санитарной обработке. Отсутствовали случаи заражения заключенных в следственном изоляторе. Аналогично наличие насекомых, мышей и крыс в камерах ничем не подтверждено. Санитарное состояние камер контролировалось ежемесячно компетентным органом пенитенциарной системы.
3. Предполагаемое жестокое обращение со стороны

сотрудников милиции в следственном изоляторе N ИЗ-50/9

(Московская область)
28. Заявитель утверждал, что 23 июня 2002 г. несколько сотрудников милиции вошли в камеру следственного изолятора N ИЗ-50/9, в которой он содержался, и нанесли побои ему и двум его соседям по камере. 24 июня 2002 г. он подал жалобу в администрацию изолятора на побои, однако она не была рассмотрена. Он указал, что был осмотрен врачом лишь через месяц, и к этому времени кровоподтеки уже зажили. Невозможно установить, были ли у него переломы, поскольку рентгеновское исследование не проводилось. Заявитель утверждает, что 25 июня 2002 г. заместитель прокурора Московской области посещал изолятор и опрашивал заключенных относительно обстоятельств и способа проведения проверки администрацией изолятора. Однако, поскольку заключенные не были информированы о какой-либо проверке, они лишь сообщили о событиях 23 июня 2002 г., когда подозреваемые в различных камерах следственного изолятора были избиты сотрудниками милиции и получили травмы.

29. По утверждению властей Российской Федерации, жалоба заявителя в связи с событиями 23 июня 2002 г. поступила в прокуратуру Московской области в тот же день.

30. В объяснениях, поданных первоначально, власти Российской Федерации указали, что с 26 по 28 июня 2002 г. заявитель прошел медицинский осмотр, который не выявил каких-либо травм. Они также пояснили, что заявитель не обращался с жалобами по поводу предполагаемого жестокого обращения.

31. В объяснениях, поданных позднее, власти Российской Федерации сообщили, что в ходе проверки, проведенной по жалобе заявителя, все заключенные, подавшие аналогичные жалобы, прошли медицинский осмотр. Следователи прокуратуры опросили заключенных во всех камерах следственного изолятора. Однако "[в] ходе посещения камер следователями... [заявитель] не подал [каких-либо] жалоб на действия должностных лиц [в] учреждении. Также установлено, что [заявителя] и иных лиц, которые содержались... вместе с ним в камере N 3, не было среди... задержанных, [которые обратились с жалобами]. Соответственно, травмы заявителя не были и не могли быть зафиксированы в каких-либо медицинских документах".

32. Власти Российской Федерации утверждали, что в связи с жалобами, поданными заключенными следственного изолятора N ИЗ-50/9, было проведено 22 медицинских осмотра.

33. 26 июня 2002 г. прокуратура Московской области возбудила уголовное дело по факту жестокого обращения с заключенными в следственном изоляторе N ИЗ-50/9 23 июня 2002 г.

34. 18 июля 2002 г. заявитель прошел медицинский осмотр. Он пожаловался врачу на боли в спине и паху в результате побоев, полученных 23 июня 2002 г. В результате визуального осмотра врач не обнаружил следов травм или отеков.

35. 17 октября 2002 г. заявитель был переведен в исправительную колонию N УЮ-400/5 в г. Донской (Тульская область).

36. 10 ноября 2002 г. прокуратура Московской области прекратила уголовное дело, которое было возбуждено в связи с событиями, имевшими место 23 июня 2002 г. В Постановлении указано:

"Настоящее уголовное дело было возбуждено 26 июня 2002 г. [в связи со] злоупотреблением должностными полномочиями с применением насилия и специальных средств сотрудниками отряда управления исполнения наказаний Министерства юстиции. Уголовное дело было возбуждено на основании жалобы, которая была подана в областную прокуратуру 24 июня 2002 г. родственниками заключенных в связи с побоями, [полученными] в учреждении N ИЗ-50/9 (Московская область). Причинение заключенным телесных повреждений было подтверждено в ходе проверки. Расследование показало, что 23 июня 2002 г. с 10.00 до 12.00 в учреждении N ИЗ-50/9 (Московская область) сотрудники учреждения и три сотрудника отряда специального назначения "Факел" (А.Ю. Иванов, Ю.Н. Полунин и С.Б. Сердечный) проверяли присутствие заключенных в камерах первого строения. Примерно в 1_.30 [час указан неразборчиво] дежурный помощник начальника следственного изолятора дал распоряжение дежурному медицинскому работнику посетить первое [строение] для оказания медицинской помощи заключенным. В камере N 1_ [номер указан неразборчиво], которую посетила дежурный медицинский работник, находились заключенные с травмами, которые заявили, что во время утренней проверки им были нанесены побои сотрудниками в масках. У гр. И., который содержался в камере N 20, был перелом... левой руки; другие заключенные жаловались на боли в груди.

Согласно выводам, содержащимся в актах судебно-медицинской экспертизы, заключенному И. был причинен вред здоровью средней тяжести. Другие [14] заключенных получили побои, которые не подлежали медицинской квалификации. В ходе предварительного следствия не представилось возможным установить лиц, ответственных за данный вред здоровью.

Учитывая, что 5 ноября 2002 г. прокуратура Московской области получила указание Генерального прокурора Российской Федерации о прекращении уголовного дела... [следователь] прокуратуры Московской области постановил [настоящее] уголовное дело в отношении [С.Б.] Сердечного... [А.Ю.] Иванова... и [Ю.Н.] Полунина прекратить...".

37. Заявитель не был назван в постановлении среди заключенных, вред здоровью которых был причинен.

38. 2 июля 2004 г. заместитель прокурора Московской области принял решение об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с предполагаемым жестоким обращением с заявителем 23 июня 2002 г. В соответствующей части постановление предусматривало:

"... [А.Н.] Миронов обратился в прокуратуру Московской области с жалобой, утверждая, что 23 июня 2002 г., во время содержания под стражей в учреждении N ИЗ-50/9, ему были нанесены побои сотрудниками отряда милиции особого назначения.

В ходе проверки было установлено, что с 27 мая по 5 октября 2002 г. [А.Н.] Миронов содержался в учреждении N ИЗ-50/9, в том числе с 27 мая по 27 сентября 2002 г. - в камере N 3. Из-за нехватки персонала в учреждении N ИЗ-50/9 3 июня 2003 г. в режимных мероприятиях участвовали сотрудники отряда "Факел" Управления исполнения наказаний Министерства юстиции по Московской области. Они носили форму, схожую с формой отряда милиции особого назначения.

24 июня 2002 г. родственники заключенных, содержавшихся в учреждении N ИЗ-50/9, обратились в прокуратуру Московской области. Они заявили, что некоторые заключенные получили побои со стороны сотрудников отряда милиции особого назначения во время досмотра, проводимого 23 июня 2002 г. [А.Н.] Миронов не был упомянут в заявлении.

Прокуратурой Московской области была проведена проверка фактов, изложенных в заявлении от 24 июня 2002 г. В ходе проверки все заключенные, подавшие жалобы, прошли медицинское обследование. Все заключенные учреждения N ИЗ-50/9 были опрошены. [А.Н.] Миронов не обращался с жалобами на действия сотрудников уголовно-исполнительной системы. В ходе проверки было установлено, что 23 - 24 июня 2002 г. 41 заключенный обратился за медицинской помощью в связи с побоями со стороны сотрудников уголовно-исполнительной системы, проводивших досмотр. Среди них не было [А.Н.] Миронова или иных заключенных, содержавшихся в камере N 3.

... 26 июня 2002 г. прокуратура Московской области возбудила уголовное дело. В ходе расследования были допрошены все заключенные, упомянутые в жалобе и обратившиеся за медицинской помощью, а также свидетели. Было проведено 22 медицинских обследования. [А.Н.] Миронов не выступал в качестве свидетеля или потерпевшего.

Сотрудники... отряда "Факел" [А.Ю.] Иванов, [Ю.Н.] Полунин и [С.Б.] Сердечный, которые участвовали в режимных мероприятиях 23 июня 2002 г. в строении N 1 учреждения N ИЗ-50/9, где содержался [А.Н.] Миронов, отрицали нанесение ему побоев.

[А.Н.] Миронов обратился за медицинской помощью только 18 июля 2002 г. Он жаловался на боль в паху в результате побоев, полученных 23 июня 2002 г. Однако из его медицинской карты следует, что врач не обнаружил следов травм, кровоподтеков... и признал состояние его здоровья удовлетворительным.

Поскольку учреждение N ИЗ-50/9 в соответствии с установленной процедурой уничтожило карточки [заключенных, которые содержались под стражей в] 2002 г., невозможно найти и допросить лиц, которые находились в камере N 3 вместе с [А.Н.] Мироновым 23 июня 2002 г.

Таким образом, проверка по жалобе [А.Н.] Миронова показала, что он не обращался с жалобами сразу после предполагаемой даты получения побоев, не был признан потерпевшим от незаконных действий сотрудников уголовно-исполнительной системы по результатам проверки прокуратуры, проведенной 24 июня 2002 г., а также не участвовал в возбужденном уголовном деле в качестве свидетеля.

Учитывая [вышеизложенное],... отказать в возбуждении уголовного дела по жалобе [А.Н.] Миронова...".

39. 20 декабря 2005 г. заместитель генерального прокурора оставил в силе Постановление от 2 июля 2004 г.
II. Применимое национальное законодательство
Уголовно-процессуальный кодекс 1960 года,

действовавший до 1 июля 2002 г.
40. Статья 108 предусматривала, что уголовное дело может быть возбуждено на основании писем и заявлений граждан, сообщений предприятий, учреждений, организаций и должностных лиц, статей в прессе или обнаружения органом дознания, следователем, прокурором или судом признаков преступления.
Уголовно-процессуальный кодекс 2001 года,

действующий с 1 июля 2002 г.
41. Статья 140 предусматривает возбуждение уголовного дела на основе, в частности, заявления о преступлении или сообщения о совершенном или готовящемся преступлении.
ПРАВО
I. Предварительные возражения властей Российской Федерации
42. В объяснениях, направленных после принятия Европейским судом решения о приемлемости жалобы, власти Российской Федерации указали, что заявитель не обжаловал в суде Постановление заместителя прокурора г. Наро-Фоминска от 26 июня 2004 г. и Постановление заместителя генерального прокурора от 2 июля 2004 г. об отказе в возбуждении уголовного дела по его жалобе на жестокое обращение.

43. Европейский суд напоминает, что согласно правилу 55 Регламента Суда любое заявление о неприемлемости должно подаваться государством-ответчиком в письменных или устных замечаниях о приемлемости жалобы (см., например, Постановление Европейского суда от 18 ноября 2004 г. по делу "Прокопович против Российской Федерации" (Prokopovich v. Russia), жалоба N 58255/00, § 29, ECHR 2004, с последующими ссылками). Объяснения властей Российской Федерации касались постановлений прокуратуры, вынесенных более чем за два года до принятия Европейским судом решения о приемлемости жалобы. При этом отсутствовали исключительные обстоятельства, позволяющие освободить власти Российской Федерации от обязанности подавать предварительные возражения до принятия этого решения. Следовательно, власти Российской Федерации лишены права заявлять предварительное возражение относительно неисчерпания внутренних средств правовой защиты на данной стадии разбирательства.
II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

в результате жестокого обращения, якобы имевшего место

в ходе предварительного следствия
44. Заявитель жаловался на основании статьи 3 Конвенции на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции при задержании, а также 19, 22 и 27 сентября 1998 г. Статья 3 Конвенции предусматривает:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".
A. Доводы сторон
45. Заявитель пояснил, что его жалоба касалась действий сотрудника милиции А., следователя В. и их подчиненных, а не сотрудников изолятора. Заявитель утверждал, что доказательства жестокого обращения могут быть обнаружены в его медицинских документах. По его мнению, постановление об отказе в возбуждении уголовного дела являлось формальной отпиской, а не результатом добросовестного расследования, поскольку оно было вынесено через несколько лет после обжалуемых событий.

46. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не перемещался за пределы изолятора в указанные им даты. Отсутствовали доказательства совершения сотрудниками изолятора каких-либо незаконных действий в отношении заявителя. Поскольку он не указал имен сотрудников, которые якобы обращались с ним ненадлежащим образом, и не представил иных относимых доказательств, не представлялось возможным проверить действительность его утверждений. По мнению властей Российской Федерации, жалоба была необоснованной.
B. Мнение Европейского суда
i) Общие принципы

47. Европейский суд напоминает, что утверждения о жестоком обращении должны быть подкреплены соответствующими доказательствами. Для оценки таких доказательств Европейский суд разработал стандарт "вне разумного сомнения", дополнительно отмечая, что доказывание может строиться на совокупности достаточно надежных, четких и последовательных предположений или аналогичных неопровержимых презумпций фактов (см. Постановление Большой палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, ECHR 2000-IV, § 121). Статья 3 Конвенции во взаимосвязи со статьей 1 Конвенции возлагают на государства позитивное обязательство обеспечить, чтобы лица под их контролем не подвергались пыткам, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию (см. Постановление Европейского суда от 23 сентября 1998 г. по делу "А. против Соединенного Королевства" (A. v. United Kingdom), Reports of Judgments and Decisions 1998-VI, p. 2699, § 22). Когда лицо, будучи здоровым, заключается под стражу, а к моменту освобождения у него имеются телесные повреждения, то на государстве лежит обязанность представить убедительное объяснение причин их возникновения, в противном случае встает вопрос о соблюдении статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского суда от 27 августа 1992 г. по делу "Томази против Франции" (Tomasi v. France), Series A, N 241-A, pp. 40 - 41, § 108 - 111, и Постановление Европейского суда от 4 декабря 1995 г. по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria), Series A, N 336, pp. 25 - 26, § 34).

ii) Применение общих принципов к настоящему делу

48. Применительно к обстоятельствам настоящего дела Европейский суд отмечает, что, помимо собственных утверждений, заявитель не представил неопровержимых доказательств жестокого обращения. Он отмечает, что заявитель ссылался на наличие доказательств жестокого обращения в медицинских документах. Однако единственная относимая запись в медицинской карте заявителя сделана после осмотра, проведенного 9 октября 1998 г., когда заявитель жаловался на боль в паху в результате побоев, якобы полученных в изоляторе временного содержания месяцем раньше. При этом врач констатировал невозможность обнаружения каких-либо следов повреждений из-за времени, истекшего после предполагаемых насильственных действий.

49. Европейский суд отмечает, что заявитель не представил иных доказательств своих утверждений о жестоком обращении таких, как свидетельские показания, или документов, показывающих, что он действительно требовал ускорить проведение медицинского осмотра. Более того, его утверждения о жестоком обращении были предметом проверки прокуратуры, которая признала их необоснованными и на этом основании отказала в возбуждении уголовного дела. Эти утверждения были рассмотрены судом первой инстанции, который также признал их необоснованными. Заявитель не привел каких-либо доказательств, позволяющих Европейскому суду отступить от выводов, к которым пришли национальные органы в данном вопросе.

50. Соответственно, Европейский суд заключает, что в части предполагаемого жестокого обращения со стороны сотрудников милиции в ходе предварительного следствия требования статьи 3 Конвенции нарушены не были.
III. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

в результате жестокого обращения, якобы имевшего место

в следственном изоляторе N ИЗ-50/9
51. Заявитель жаловался на основании статьи 3 Конвенции на побои в следственном изоляторе N ИЗ-50/9 (Московская область) 23 июня 2002 г.
A. Доводы сторон
52. Заявитель утверждал, что десятки заключенных были официально признаны потерпевшими от побоев 23 июня 2002 г., и происшествие получило широкое освещение в средствах массовой информации. Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела являлось формальной отпиской, а не результатом добросовестного расследования, поскольку оно было вынесено через несколько лет после обжалуемых событий.

53. Власти Российской Федерации указали, что заявитель не обращался с жалобами к администрации следственного изолятора N ИЗ-50/9 по поводу травм, якобы полученных 23 июня 2002 г. Он был осмотрен врачом 26 - 28 июня 2002 г., но не упоминал о предполагаемом жестоком обращении, при этом травм зафиксировано не было. Власти Российской Федерации, однако, не приложили копию медицинской справки по результатам осмотра, сообщив, что она будет представлена сразу после ее получения в компетентном органе. Они отметили, что Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по обжалуемым фактам было вынесено 2 июля 2004 г. и признано законным заместителем генерального прокурора 20 декабря 2005 г.

54. В объяснениях, направленных после принятия Европейским судом решения о приемлемости жалобы, власти Российской Федерации указали, что "[п]ри проверке журнала регистрации обращений установлено, что 24 июня 2002 г. А.Н. Миронов не обращался в медико-санитарную часть учреждения N ИЗ-50/9. Сотрудники специального подразделения "Факел", проводившие режимные мероприятия в учреждении, отрицали... нанесение побоев лицам, содержавшимся под стражей, в том числе заявителю. В то же время... были проверены сведения, содержавшиеся в жалобе А.Н. Миронова от 23 июня 2002 г. В ходе проверки... [было проведено] медицинское обследование заключенных, которые [подали] жалобы, следователи посетили все камеры следственного изолятора и опросили лиц, содержавшихся в них. При посещении камер следователями [прокуратуры] А.Н. Миронов не подавал жалоб на действия должностных лиц [в] учреждении. Также было установлено, что А.Н. Миронова и иных лиц, находившихся вместе с ним в камере N 3, не было среди... задержанных, [которые подали жалобы]. Соответственно, травмы заявителя не были и не могли быть зафиксированы в медицинских документах". Власти Российской Федерации далее указали, что заявитель обратился за медицинской помощью лишь 18 июля 2002 г. в связи с болью в паху в результате побоев. Однако врач не обнаружил следов травм. Власти Российской Федерации заключили, что утверждения заявителя о жестоком обращении были необоснованными.
B. Мнение Европейского суда
1) Общие принципы

55. Общие принципы приведены в § 47 настоящего Постановления.

2) Применение общих принципов к настоящему делу

56. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский суд отмечает, что сторонами не оспаривается проведение 23 июня 2002 г. сотрудниками отряда специального назначения "Факел" определенных мероприятий в следственном изоляторе N ИЗ-50/9. Более того, в Постановлении прокуратуры Московской области от 10 ноября 2002 г. установлено, что после "проверки присутствия заключенных в камерах" сотрудниками изолятора и тремя сотрудниками отряда "Факел" у 15 заключенных обнаружены травмы. У одного из них был перелом руки, а остальные получили побои, которые "не подлежали медицинской квалификации". Однако уголовное дело в отношении сотрудников отряда "Факел" было прекращено, поскольку "[в] ходе предварительного следствия не представилось возможным установить лиц, ответственных за причинение вреда здоровью".

57. Европейский суд отмечает, что заявитель не был назван в числе заключенных, получивших травмы, в Постановлении от 10 ноября 2002 г. Однако, принимая во внимание количество заключенных, у которых были обнаружены травмы после проведения сотрудниками отряда "Факел" мероприятий в следственном изоляторе, он допускает, что травмы были причинены и другим заключенным, содержащимся в камерах, где проводились мероприятия. При таких обстоятельствах власти были обязаны обеспечить медицинское обследование заявителя и иных заключенных, находившихся в данных помещениях, на предмет травм (см., с соответствующими изменениями, Постановление Европейского суда от 6 апреля 2004 г. по делу "Ахмет Езкан и другие против Турции" (Ahmet {Ozkan} <*> and Others v. Turkey), жалоба N 21689/93, § 307 - 308).

--------------------------------

<*> Здесь и далее по тексту слова на национальном языке набраны латинским шрифтом и выделены фигурными скобками.
58. Европейский суд отмечает, что после событий 23 июня 2002 г. заявитель был впервые осмотрен врачом лишь 18 июля 2002 г., когда он жаловался на боли в спине и паху в результате побоев, якобы полученных в результате этих событий. Однако врач не обнаружил следов травм или отеков.

59. Кроме того, Европейский суд отмечает, что 2 июля 2004 г. прокуратура Московской области отказала в возбуждении уголовного дела в связи с жалобами заявителя на жестокое обращение, поскольку он не обращался за медицинской помощью и не жаловался на побои со стороны сотрудников отряда "Факел" сразу после событий 23 июня 2002 г., а также не был упомянут в Постановлении от 10 ноября 2002 г. в числе заключенных, получивших травмы.

60. Между тем Европейский суд отмечает, что власти Российской Федерации не оспаривали, что заявитель жаловался на побои со стороны сотрудников отряда "Факел" 23 июня 2002 г. Они указали, что жалоба поступила в прокуратуру Московской области в тот же день. Жалоба заявителя была одной из многочисленных жалоб, поданных в связи с побоями со стороны сотрудников отряда "Факел" в следственном изоляторе N ИЗ-50/9 23 июня 2002 г.

61. Европейский суд отмечает, что в первоначальных объяснениях власти Российской Федерации утверждали, что заявитель был осмотрен врачом 26 - 28 июня 2002 г., не приложив, однако, подтверждающих документов. Они заявили, что медицинская справка по результатам осмотра будет представлена сразу же после ее получения от компетентного органа. Однако она так и не была получена Европейским судом.

62. В последующих объяснениях власти Российской Федерации, во-первых, сообщили, что по жалобе заявителя была проведена проверка, и заявили, что в ходе проверки заключенные, которые подали жалобы, прошли медицинское обследование. Затем они указали, что заявитель не жаловался на действия должностных лиц в следственном изоляторе, поэтому его травмы не могли быть зафиксированы в медицинских документах. Этот довод с трудом поддается пониманию и, более того, противоречит доводу, приведенному в первоначальных объяснениях властей Российской Федерации.

63. В любом случае из материалов, которые имеются в распоряжении Европейского суда, следует, что заявитель был среди заключенных, которые жаловались на побои в следственном изоляторе со стороны сотрудников отряда "Факел" 23 июня 2002 г. Европейский суд установил в § 57 настоящего Постановления, что власти были обязаны обеспечить обследование на предмет травм заключенных камер, в которых сотрудниками отряда "Факел" проводились режимные мероприятия. Однако Европейскому суду не представлены доказательства проведения такого обследования. Осмотр заявителя 18 июля 2002 г. не позволяет признать эту обязанность исполненной, поскольку между обжалуемыми событиями и его проведением прошло слишком много времени.

64. По мнению Европейского суда, хотя утверждения заявителя о побоях сотрудниками отряда "Факел" 23 июня 2002 г. не были подтверждены медицинскими документами, в обстоятельствах настоящего дела уклонение властей от проведения медицинского обследования в целях обнаружения травм, которые заявитель мог получить в результате мероприятий в следственном изоляторе N ИЗ-50/9 23 июня 2002 г., приравнивается к нарушению позитивного обязательства государства ограждать лиц от обращения, запрещенного статьей 3 Конвенции (см., с соответствующими изменениями, упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Ахмет Езкан против Турции").

65. Соответственно, в данном вопросе по делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции.
IV. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции,

что касается условий содержания в следственном

изоляторе N ИЗ-50/9
66. Заявитель жаловался на основании статьи 3 Конвенции на условия содержания в следственном изоляторе N ИЗ-50/9 (Московская область) с 27 мая по 5 октября 2002 г.
1. Доводы сторон
67. Заявитель утверждал, что власти Российской Федерации допустили переполненность следственного изолятора N ИЗ-50/9 в 1998 - 2002 годах, в результате чего он не был обеспечен отдельным спальным местом, но был вынужден спать по очереди с другими заключенными на общих постельных принадлежностях. Оставшееся время заключенные были вынуждены проводить стоя из-за недостатка места в камере. Кроме того, он утверждал, что не был обеспечен постельными принадлежностями и другими личными вещами. В противном случае власти Российской Федерации могли бы представить копии журнала с указанием полученных заявителем под роспись предметов. Аналогично власти Российской Федерации не представили доказательств того, что он имел возможность регулярно мыться.

68. Власти Российской Федерации признали, что в 1998 - 2002 годах российские следственные изоляторы, включая изолятор N ИЗ-50/9, были переполнены. Однако к апрелю 2003 г. количество заключенных снизилось, и условия заключения стали совместимы с положениями Конвенции. Кроме того, они утверждали, что заявитель был обеспечен спальным местом и постельными принадлежностями в соответствии с законодательными требованиями. Все камеры в следственном изоляторе N ИЗ-50/9 были снабжены канализационной системой. Туалет был отделен от камеры перегородкой высотой в один метр. Раковина была расположена вне этой зоны. Власти Российской Федерации также представили письмо за подписью министра юстиции, согласно которому в 2003 - 2004 годах в камерах N 3, 5 и 70 был произведен ремонт, в связи с чем отсутствовала возможность предоставить сведения об их состоянии в 2002 году. В письме было указано, что вышеприведенная информация о канализационной системе и расположении туалета относилась к периоду после проведения ремонтных работ. Власти Российской Федерации, кроме того, отметили, что условия в камерах и ванных комнатах были удовлетворительными. Ремонт производился по мере необходимости. Заключенным было разрешено мыться один раз в неделю и гулять не менее часа в день в соответствии с внутренними правилами. Обеспечение лекарствами также было удовлетворительным. В 2002 году в следственном изоляторе N ИЗ-50/9 отсутствовали заключенные, страдающие чесоткой или педикулезом.

69. В объяснениях, направленных после принятия Европейским судом решения о приемлемости жалобы, власти Российской Федерации заявили, что на 1 июня 2002 г. в следственном изоляторе N ИЗ-50/9 содержался 1521 заключенный, тогда как максимально допустимое количество составляло 670 человек. Таким образом, норма санитарной площади в размере 4 кв. метров на заключенного не соблюдалась, и каждый заключенный располагал примерно 1,76 кв. метра санитарной площади. Однако утверждения заявителя о том, что предельная вместимость камер была превышена в шесть или семь раз, являются необоснованными. К апрелю 2003 г. количество заключенных снизилось до 564, что позволяло соблюдать норму санитарной площади. Власти Российской Федерации заключили, что отдельные нарушения стандартов содержания под стражей были исправлены и в любом случае они не достигали минимальной степени серьезности, требуемой для признания нарушения прав заявителя, предусмотренных статьей 3 Конвенции.
2. Мнение Европейского суда
i) Общие принципы

70. Европейский суд напоминает, что статья 3 Конвенции закрепляет одну из основополагающих ценностей демократического общества. Она в абсолютных выражениях запрещает пытки или бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание, независимо от обстоятельств или поведения жертвы (см., в частности, Постановление Большой палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, ECHR 2000-IV, § 119). Однако чтобы относиться к сфере действия статьи 3 Конвенции, жестокое обращение должно достигнуть минимального уровня серьезности. Оценка указанного минимального уровня относительна. Она зависит от всех обстоятельств дела, таких как длительность обращения, его физические и психологические последствия и, в некоторых случаях, пол, возраст и состояние здоровья жертвы (см. Постановление Европейского суда по делу "Валашинас против Литвы" ({Valasinas} v. Lithuania), жалоба N 44558/98, ECHR 2001-VIII, § 100 - 101).

71. Европейский суд неоднократно подчеркивал, что испытываемые страдания и унижение в любом случае не должны выходить за пределы неизбежного элемента страдания или унижения, связанного с применением той или иной формы правомерного обращения или наказания (см., из последних примеров, Постановление Европейского суда от 16 июня 2005 г. по делу "Лабзов против Российской Федерации" (Labzov v. Russia), жалоба N 62208/00, § 42). Меры, предусматривающие лишение лица свободы, могут во многих случаях включать в себя названный элемент. Тем не менее, согласно названному положению Конвенции государство должно обеспечить, чтобы лицо содержалось под стражей в условиях, которые совместимы с уважением его человеческого достоинства, чтобы порядок и способ исполнения такой меры не подвергали лицо переживаниям и трудностям, интенсивность которых превышает неизбежный уровень страдания, присущий содержанию под стражей, и чтобы, принимая во внимание практические потребности, вытекающие из лишения лица свободы, его здоровье и благополучие обеспечивались бы надлежащим образом, в том числе путем обеспечения ему необходимой медицинской помощи (см. Постановление Большой палаты по делу "Кудла против Польши" ({Kudla} v. Poland), жалоба 30210/96, ECHR 2000-XI, § 92 - 94).

72. При оценке условий содержания под стражей должен приниматься во внимание кумулятивный эффект таких условий, равно как и конкретные утверждения заявителя (см. Постановление Европейского суда по делу "Дугоз против Греции" (Dugoz v. Greece), жалоба N 40907/98, ECHR 2001-II, § 46).

ii) Применение общих принципов к настоящему делу

73. Европейский суд отмечает, что в настоящем деле некоторые условия содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-50/9 оспариваются сторонами. Однако он не считает необходимым определять соответствие действительности каждого и любого утверждения, поскольку нарушение требований статьи 3 Конвенции может быть установлено на основании тех фактов, которые представлены или не оспариваются властями Российской Федерации, по следующим причинам.

74. Основное утверждение, которое в принципе не оспаривается сторонами, касается переполненности камер, хотя они приводят различные показатели их площади и точного количества содержавшихся в них заключенных. Европейский суд отмечает противоречия в информации, представленной властями Российской Федерации. Так, по их утверждению, с 27 мая по 20 сентября 2002 г. заявитель содержался в камере N 3, с 21 по 24 сентября 2002 г. - в камере N 5 и с 25 сентября по 10 октября 2002 г. - в камере N 70. В то же время они пояснили, что с 9 по 25 сентября 2002 г. он содержался в камере N 8, что не соответствует вышеприведенным датам. Более того, в соответствии со справкой следственного изолятора N ИЗ-50/9 заявитель содержался в камере N 8 с 9 января по 25 февраля 2002 г. В любом случае из информации, представленной властями Российской Федерации, следует, что в камере N 3 на одного заключенного приходилось от 0,9 до 1,7 кв. метра площади, в камере N 5 - от 1,4 до 2 кв. метров, в камере N 70 - от 4,5 до 9,8 кв. метра и в камере N 8 - 0,76 кв. метра. Таким образом, в различные периоды содержания под стражей на заявителя приходилось от 0,76 до 4,5 кв. метра площади.

75. Европейский суд неоднократно устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в связи с необеспечением заключенных достаточной санитарной площадью на человека (см., в частности, Постановление Европейского суда по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99, ECHR 2002-VI, § 97 и последующие; упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Лабзов против Российской Федерации", § 44 и последующие; Постановление Европейского суда от 20 января 2005 г. по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia), жалоба N 63378/00, § 39 и последующие; Постановление Европейского суда от 8 ноября 2005 г. по делу "Худоеров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, § 104 и последующие; Постановление Европейского суда от 2 июня 2005 г. по делу "Новоселов против Российской Федерации" (Novoselov v. Russia), жалоба N 66460/01, § 41 и последующие; и Постановление Европейского суда от 13 июля 2006 г. по делу "Попов против Российской Федерации" (Popov v. Russia), жалоба N 26853/04, § 215 и последующие).

76. Принимая во внимание прецеденты, имеющиеся по данному вопросу, и представленные сторонами материалы, Европейский суд отмечает, что власти Российской Федерации не привели каких-либо фактов или доводов для отступления в данном деле от ранее сделанных выводов. Тот факт, что заявителю пришлось жить, спать и пользоваться туалетом в одной камере с таким числом заключенных, сам по себе являлся достаточным для того, чтобы причинить страдания или трудности в степени, превышающей неизбежный уровень страданий, присущий лишению свободы, и вызвать у заявителя чувства страха, страдания и неполноценности, которые могли оскорбить и унизить его.

77. Кроме того, Европейский суд отмечает, что власти Российской Федерации признали, что с 23 мая по 13 июня 2002 г. заключенные следственного изолятора N ИЗ-50/9 не могли мыться из-за проблем с водопроводом. Таким образом, заявитель не имел доступа к душевому оборудованию в течение 18 дней, с 27 мая 2002 г., когда он прибыл в следственный изолятор, по 13 июня 2002 г., когда было восстановлено водоснабжение.

78. Учитывая вышеизложенное, Европейский суд признает, что условия содержания заявителя под стражей приравнивались к унижающему достоинство обращению в значении статьи 3 Конвенции.

79. Таким образом, имело место нарушение требований статьи 3 Конвенции, что касается условий содержания заявителя в следственном изоляторе N ИЗ-50/9 с 27 мая по 5 октября 2002 г.
V. Применение статьи 41 Конвенции
80. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

81. Европейский суд отмечает, что заявитель не представил требований о справедливой компенсации. Он полагает, что установление факта нарушения Конвенции само по себе будет являться достаточной справедливой компенсацией морального вреда, который мог понести заявитель.
НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО СУД ЕДИНОГЛАСНО:
1) отклонил предварительные возражения властей Российской Федерации;

2) постановил: что по делу требования статьи 3 Конвенции, что касается предполагаемого жестокого обращения во время предварительного следствия, нарушены не были;

3) постановил: что имело место нарушение статьи 3 Конвенции, что касается уклонения властей Российской Федерации от проведения медицинского обследования в целях обнаружения травм, которые заявитель мог получить в результате режимных мероприятий в следственном изоляторе N ИЗ-50/9 23 июня 2002 г.;

4) постановил: что имело место нарушение статьи 3 Конвенции, что касается условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-50/9 с 27 мая по 5 октября 2002 г.;

5) постановил: что установление факта нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией морального вреда, который мог быть понесен заявителем.
Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 8 ноября 2007 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.
Председатель Палаты Суда

Христос РОЗАКИС
Секретарь Секции Суда

Серен НИЛЬСЕН