Биография, дети мои Вы должны знать, я вам кратко стихом пою а в дальнейшем подробно буду писать 1946 г
Чудный месяц плывёт над рекою,
Всё в объятьях ночной тишины.
Ничего мне так в мире не надо,
Только видеть тебя, милый мой.
Только видеть тебя бесконечно,
Любоваться твоей красотой.
Но, увы, коротки наши встречи,
Ты спешишь всё прочь от меня.
Но иди, пусть одна я страдаю,
Пусть напрасно волнуется грудь.
Для кого я жила и любила
И кому я всю жизнь отдала
Как цветы ароматной весною,
Для тебя одного расцвела. Ты поклялся любить меня вечно,
Как голубку, лаская меня.
Только яркое солнце высоко
Над крестом моим бедным взойдёт
И много, много других.
1914 год наступил и тек, так же как текли прошедшие годы, но ладную и нормальную жизнь нарушил гром начавшейся большой войны. Началась мобилизация казаков 1-й и 2-й очереди, т.е. до 40 лет. На Дону наступили скучные дни, с фронта потекли от казаков письма о вступлении в боевые операции казачьих частей с противником, о раненых и убитых.
К скуке и унынию присоединились слезы родственников павших в боях, конечно, таких случаев было мало и подействовать на жизнь действия не имели.
Шла жаркая пора уборки хорошего урожая, но главные рабочие руки были заняты на другой работе, работе по защите Отечества. Страдная пора легла на оставшееся мужское, а самое главное - женское и детское население. В общем, работа удвоилась и те, кто управлялся с ней, шел на помощь отстающему.
У нас посев был небольшой, и мне также пришлось исполнить просьбу о помощи - поработать в одном хозяйстве две недели на паровой молотилки в группе из 40 человек обслуживающих молотильный агрегат. За этот период хозяину убрали 200 гектар, намолотив 15000 пудов разного хлеба. Жаркая пора уборки закончилась и на заработанные 16 рублей я купил себе карманные часы «Анкер» на 15 камнях.
С наступлением зимних свободных вечеров вновь настал черед хороводам и посиделкам, проходивших в домах жалмерок10 либо солдаток.
В конце 1914 года оканчивался выборный срок отцовского атаманства, а на прошедших перевыборах он больше не был избран11.
Семья к тому времени у нас увеличилась: со смертью бабки к нам пришла сеструшка и дед, правда живший пока на своем подворье, но кушать приходивший к нам. Жизнь особенно не изменилась: отец большую часть отдавал торговле и распоряжался по хозяйству; мать (мачеха) - помогала ему в торговле, а с помощью сеструшки занималась домашними делами - управлялась по мелкому хозяйству, готовила еду и занималась заготовками продуктов на зиму.
Мои же обязанности, как были, как и осталось. Даже расширились из-за увеличившегося к тому времени хозяйства: у нас было 2 лошади, 3 коровы, 5 голов молодняка; 10 овец и коз. Свиньи и куры в мои обязанности по уходу, не входили.
К тому же был увеличен посев хлеба до 10 десятин, а в 1915 г. - до 15. Однако свободного времени хватало на вечера, а временами даже и компанию ребят - особенно [в праздничные] дни: выпить пива, вина и водки.
Недостачи в деньгах я не имел благодаря моей смекалке (об этом я писал выше), хоть за нее и не раз попадало от отца. За «это» я не был допущен в магазин, да я им …(неразборчиво)…. [но] моменты я находил и на расходы [деньги] имел всегда.
И так, наступил 1915 год. [С приходом весны начались] весенние полевые работы [и казаков пока не призывали], но в июне объявили дополнительную мобилизацию стариков до 50-ти лет. 12
Начитавшись газет и журналов с патриотическими статьями и насмотревшись на фотографии патриотов награжденных чинами, крестами и медалями решил воспользоваться случаем и [удрать на фронт и там] завоевать хотя бы не полный бант крестов и медалей.13 В июне месяце, чтобы не опоздать [к раздаче наград] я тайно покинул семью, хуторян и уехал в город Новочеркасска с единственным желанием - пробраться на фронт.
О своем тайном желании я никому не сказал, а у самого не хватало смекалки на проезд [к фронту]. Прожив в Новочеркасске три недели, из них две работая на уборке сена по найму, я вернулся обратно домой, не заслужив даже деревянного креста.
Какой либо специальности (сапожника, портного) я в детстве не получил, так как в казачьем быту они вообще-то и презиралась. Простую пошивку обуви и одежды вели сами, а праздничную, как тогда называли - выходную, делали специалисты, в большинстве из [числа] иногородних.
Отец однажды послал меня к местному кузнецу, чтоб тот взял в ученики, но проучился я с утра до самого обеда. Пообедав, больше не пошел и отец, видя мою неохоту, и приставать не стал.
Второй раз к нам зашли двое мужчин, один из них был приезжий, как впоследствии выяснилось со станции Чернышков, что в 30 километрах от нашего хутора, и повели разговор о возможности отдачи меня учиться портняцкому делу.
Отец был непротив отдать меня в ученики и обратился ко мне с вопросом, чтобы выяснить мое желание. На что получил мое: ни да, ни нет…
В молодости у меня была единственная охота – музыка, но о которой не могло быть и речи по религиозным обстоятельствам [был старообрядцем]. На уме у меня была единственная думка: ежели отец отдаст учится на портного, то портняцкому делу научусь или нет, но на баяне обязательно.
Поняв, наверное, мою мысль отец учится не отдал.
Было у меня еще одно желание - поступить в военную школу, но для поступления не хватало образования.
Так я не стал ни специалистом, ни баянистом.
В зимний период 1914 -1915 годов отец хотел определить меня в зятья на другой хутор - в неплохую семью с единственной дочерью. Однако идти в зятья я отказался, потому что зятья [у казаков] были не в почете, да невеста мне не понравилась.
В [своем] же хуторе невест не нашлось, хотя и была одна по соседству. Семья их была многодетной и отец, боясь нашего [будущего] многодетства, своего согласия на брак с ней, не дал.
В другом хуторе родитель попробовал было посвататься и взять с приданным, но эта попытка тоже не увенчалась успехом. Причиной тому было несогласие родных невесты, которые [свой отказ] мотивировали тем, что я его не родной сын.
На этом зимний сезон свадеб закончился, я уже считался перестарком [в 17 лет-то!] и дело [сватовство] было отложено до следующего зимнего мясоеда.
По обычаю, свадьбы в большинстве своем происходили в зимнее, свободное время, а мясоед – это период от Рождества до широкой Масленицы или вернее Великого поста.
Прошло лето 1915 года и вновь наступил зимний свадебный период. Товарищи мои были уже все женаты, а девки-ровесницы выданы [замуж], а для меня наступило очередное сватовство: отец вновь занялся поиском подходящей невесты.
По общепринятым законам того времени судьбу женитьбы решали отцы и матери. У молодых только спрашивали: нравиться ли жениху невеста, и наоборот – жених невесте, но бывали случаи что на это и внимания не обращали.
И так, отец приступил к поискам для меня невесты и для семьи семьянина. Подходящая девка нашлась и сваты и свахи пошли на переговоры. Свадебные поглядины, которые велись весь зимний свадебный период, подходили к концу, а договорится не удавалось по причине моего не родства. Я вновь мог остаться не женатым, с чем отец мириться не захотел и уже в конце Масленицы отыскал мне в хуторе Чернышково невесту – единственную девку у отца и матери.
Масленица была уже на исходе, и я уже был согласен перегулять еще одно лето, но отец был не умолим. Пришлось ехать на сватовство, т.е. смотреть невесту.
После небольших препятствий с моей стороны (причиной их было сомнение в красоте девки) я дал свое согласие, так как присмотрелся к ней внимательно. Наши родители обрадовались этому обстоятельству и вдарили по рукам.
Начались приготовления к венчанию и свадебному обряду. На последней неделе [Масленицы] одна тройка и пара парных саней двинулись за невестой. Исполнив обряд сговора у отца невесты, гости выпили за ночь два ведра водки и три вина, привезенные нами на откуп невесты.
На другой день, забрав молодую, нас привезли к вечеру на новое место жительства. Там мы переночевали с пятницы на субботу. С утра, [на погляд], стали сходится родные и знакомые, а в дни свадебного пиршества другие, особенно молодежь - поглядеть на молодую. Исполнив свадебный обряд «Каравай»14 и [обряд] даров, началось гуляние (так в то время в хуторе называлось действо в честь нашей женитьбы, и, которое, продолжалось всю следующую Масленицу). Может быть, и еще бы гуляли, но подошел Великий пост, в котором запрещалось всякое гуляние.
Так был заключен наш брак на совместное жительство, т.е. меня - Феоктиста Семеновича, и ее - Матрены Ивановны, дочери казака Ивана Иосифовича Ерохина и матери, по отцу Черножуковой Феодоры Симоновны. Это было в феврале месяце 1916 года. С тех пор и наступила для нас новая, супружеская жизнь, продолжающаяся и в настоящее время.
1954 г.
Одна из свадебных песен15:
Чарочка моя серебряная
Вся золотом расписанная
Кому чару пить
Тому здраву быть.
Пить чару Феоктисту Семеновичу
И Матрёне Ивановне
И мы им здравия желаем
Прокричим Ура ,Ура, Ура.
Бьётся лучшая посуда и сыпется на пол золота и серебро, невеста сметает, а жених собирает…
1916-й год - год начала новой эры в моей жизни, т.е. супружеской семейной жизни. И потекла она с тех пор, не бывшая вольной, супружеско–крепостная. Пропали мои веселые хороводы и вечера.
Хозяйство наше расширялось в сторону сельского хозяйства: стало четыре лошади, посев увеличился до двадцати десятин. Наступившая сеноуборочная пора дала нам до тридцати возов сена, а уборка урожая - до тысячи пудов ржи и пшеницы.
Подошла осень. Озимые были посеяны, зябь подготовлена и вновь настало свободное зимнее время, прерываемое только уходом за скотом и птицей. К войне народ уже как-то привык, лишь временами [она напоминала о себе] ранеными или убитыми.
В свободные и праздничные вечера мы - женатая молодежь, стали меньше организовывать хороводы, которые стали для нас скучными. Собирались у кого-либо на квартире и веселье - с водкой и музыкой, продолжались далеко за полночь.
Пьянствовали и веселились в хуторе все: старики, старухи, жалмерки, солдаты и еще не замужняя молодежь. Некоторые старики, видя, что народ кинулся на водку и веселье, предсказывали нехорошее будущее. Как увидим дальше – предсказание подтвердилось,.
1917-й год. Февраль. Телеграф известил об отречение царя Николая от управления государством - за себя и сына наследника, в пользу брата Михаила. Однако и Михаил, в свою очередь, отказался принять [бразды] управления государством.
Наступила революция и борьба партий за [власть]. Отречение царя [в хуторском обществе] было встречено в общем удовлетворительно. [Все] ждут улучшение будущей жизни. Началась предвыборная компания в Учредительное собрание. Помню, что мы голосовали любым списком из семи партий.
Война с Германией заканчивалась самовольной демобилизацией с фронта и Временное правительство не могло ничего [с этим] поделать. В это время большевицкая партия не наделась на Учредительное собрание в свою пользу и активно пошла на его срыв с помощью силы - организовало вооруженное восстание, и взяла власть в свои руки.
И волна большевизма покатилась по матушке России [и докатилась] до наших вольных степей Дона16. Крестьянские комитеты Временного правительства, сменившие атаманов, были сами сменены Советами солдатских и казачьих депутатов из пробольшевицки настроенных казаков, распропагандированных на разваливающемся фронте и ушедших по домам.
Смутное время, наступившее на Дону, растекалось по станицам и хуторам. И недаром в песне поется17:
Как бывало ты наш тихий Дон быстро бежал,
А теперь ты наш тихий Дон возмущенный стал
Возмутило тебя тихий Дон вода талая
Вода талая – речь вольная, революционная.
По случаю прибытия казаков с фронта18 в станицы и хутора еще больше полилась рекою водка, а за не имением ее - самогон и брага.
Пили за здоровье прибывших и смерть павших, [за] наступившее безвластие.
29 августа у нас народился сын, названный нами Петром, которому не суждено [было] долго жить. Умер во младенчестве в начале 1919 года - от оспы.
..1918 год народился в угаре 17-го года и не предвещал ничего хорошего. Отец, предвидя [надвигающуюся] бурю, купил для меня коня у казака, прибывшего с фронта - на всякий случай, а сам, погулявши до 5-го апреля, умер от сибирской язвы.
Советская власть, для наведения порядка в станицах и хуторах, слала на Дон сформированные отряды Красной гвардии19. По прибытию на места эти отряды, перепившись всякой алкогольной смеси и чувствуя себя полноправными хозяевами стали творить разные безобразия: самовольно резать скот, глумиться над иконами, предварительно провернув в иконе дыру и вставляя папиросу; забирать у казаков лошадей, насиловали женщин и девок.
И не вытерпела душа казачья.
В ночь на 21-е февраля [по ст. стилю] Суворовская20 станица восстала. Часть отряда [Красной гвардии] казаки перебили в бою, а другую взяли в плен. На рассвете восставшие заняли Нижне-Чирскую21 окружную станицу, арестовав при этом представителей исполкома. Был создано временное правительство во главе с атаманом.22 Приблизительно в это время восстания начались как на юге так и на севере Дона.
И всколыхнулся, взволновался православный Тихий Дон
И послушно отозвался на призыв свободы он.
Он детей своих взывает на кровавый бранный пир
И полки он снаряжает чтоб добыть свободу, мир...
И всколыхнулся, взволновался православный Тихий Дон,
И послушно отозвался на призыв свободы он.
Он детей своих взывает на кровавый бранный пир,
И полки он снаряжает чтоб добыть свободу мир…
И пошли тут брат на брата - добиваясь свободе права.23
На Дону началась гражданская война. Народ разделился на красных и белых. В Красную гвардию шло иногороднее население и часть казаков, в Белую [гвардию] - в основном казаки и небольшая часть иногородних24. Первые повстанческие отряды белых составили старики и молодёжь. Казаки-фронтовики придерживались нейтралитета25, но с разгаром военных операций втянулись и они - кто по одну, кто по другую сторону. Не редкие были случаи, когда отец в белых, а сын в красных или один брат на стороне белых, а другой на стороне красных.
Бои в то время проходили между белыми [отрядами] станицы Нижне-Чирская 2-го Донского округа и красными отрядами города Царицына, а так же красногвардейскими отрядами группирующимися при ст[анциях железнодорожных] Морозовская и Чернышков26.
Между чернышковским красногвардейским отрядом и ополченцами наших хуторов не раз разгорались горячие схватки, несмотря на то мы были в худшем положении по вооружению. Чернышковский красный отряд имел пушку и пулемёт27, у нас же и винтовок было мало, а вооружены казаки были ружьями, дробовиками, шашками, самодельными пиками и даже вилами. Но в ходе боёв нами добывалось оружие, вплоть до пулемётов и пушек.
В мае месяце собрался так называемый Малый войсковой круг, на котором атаманом Области [войска Донского] был выбран Краснов, и по постановлению круга была объявлена мобилизация от 20-ти до 50-ти лет, куда попал и я28.
Взрослым стал я в то время
И пришла мне пора
Защищать свободу казачью
Бывал я в горячих боях.
18-го мая [1919 г.] был мобилизован и я. Партия мобилизованных молодых казаков, следуя через ст[аницу] Цимлянскую пароходом [добралась] до Ростова[-на-Дону], а затем прибыла в город Алекс[андровск]-Грушёвск[ий]29, где из нашей молодёжи формировали Молодую армию30.
Меня зачислили в 3-ю казачью батарею 2-й дивизии, но затем, вместе с другими товарищами, направили в учебный полк. Местом сбора стал лагерь Хотунок, расположенный вблизи Новочеркасска. В артиллерийском взводе мы девять месяцев, т.е. до весны 1919 года, изучали тактику военного дела, а самое главное - теорию артиллерии.
Находясь в учебном полку, дважды переболел: в июле 1918 года брюшным тифом, а в мае 1919 года – сыпным. После выздоровления был направлен в батарею, находящуюся на фронте в районе Алексеевка-Бирюч. Прибыл туда в августе 1919 года и сразу же был назначен командиров взвода связи батареи с присвоением чина старшего урядника.
С этого момента началась боевая жизнь: выбор позиций для батареи, корректировка огня батареи с наблюдательного пункта и т.д.
Август, сентябрь, октябрь наша дивизия вела бои с переменным успехом в районе ???? ???? и Лисок, а в конце ноября началось ее отступление на юг - к границам Дона и дальше.
После сдачи 25 декабря Новочеркасска отошли за реку Дон и заняли оборонительную позицию в районе станицы Старочеркасской.
В первых числах января 1920 года фронт установился от устья реки Дон до устья реки Маныч и по Манычу до Ставрополя и продержался до половины февраля. По всему фронту шли ожесточённые, вплоть до рукопашных, бои с переменным успехом. Наши полки дважды брали станицу Старочеркасскую и дважды сдавали.
Не имея успеха в боях, красное командование начало перегруппировку частей, сняв с ростовского направления 1-ю Конную армию [С.М. Буденного] перебросив ее на Маныч - для прорыва нашего фронта.
В свою очередь командование белых, разгадав план противника, так же подтянуло конный корпус Мамонтова и другие части. Мамонтов в это время был в Екатеринодаре на совещании, а командование корпусом принял полковник Павлов. В середине февраля Красная Армия повела наступление по всему фронту и, в особенности, в районе Белой Глины - в местах расположения кавалерийских групп.
Командование 1-й Конной армии, воспользовавшись отсутствием руководства со стороны белой кавалерии [в лице] генерала Мамонтова (он был на совещании в Екатеринодаре, где скоропостижно умер по неизвестной причине31), активизировало наступательную операцию и благодаря слабому, а подчас неумелому руководству стала теснить корпус под командованием Павлова. Корпус при отступлении побросал часть пушек и отойдя в степь был [измотан], переморожен [и разбит]32. Нашу батарею и другие [воинские части и соединения] перебросили в подкрепление корпуса.
В конце февраля наши батареи выгрузились в станице Егорлыкской и сразу же вступили в бой с кавалерией противника прорвавшейся в направлении Гуляй Борисовки. На другой день завязалось кавалерийское сражение за [овладение] станицей Егорлыкск ой33, продолжавшееся до ночи. Противник сражение не выиграл и мы станицу не сдали и [даже] переночевали в нейе. [Однако наше] командование отдало [войскам] приказ об отступлении. Решение было принято по нескольким причинам: начиналась весна [а вместе с ней и распутица]; кубанцы бросили фронт [- разошлись по домам] и была опасность быть отрезанными с правого фланга.
Началось отступление с боями наших арьергардов с авангардами противника. Наша батарея шла в авангарде отступления. 1-го марта мы переправились через реку Ею - границу Дона и Кубани и, утопая в грязи, пошли по кубанским станицам, бросая пушки и обозы. Отступавшие всё же не унывали - шли под музыку и «Яблочко».
Путь наш пролегал через станицы Леушковскую, Усть- Лабинскую и Екатеринодар. Переправившись через Кубань и выйдя на железнодорожную ветку Армавир-Туапсе в районе станицы Кабардинской и далее - через станицу Хадыженскую, вышли на побережье Чёрного моря – к городу Туапсе.
После трехсуточного отдыха в Туапсе наши части, в том числе и батарея, пошли в направлении города Сочи. Я же перешёл на один из бронепоездов и участвовал в операциях по прикрытию отступавших частей в районе [станиц] Белореченская-Хадыженская.
В апреле месяце команды семи бронепоездов34 были погружены на пароход «Георгий» и через сутки прибыли на [полуостров] Крым – в город Керчь35.
Предки наши казаки свободу и Дон кровью брали
Мы потомки ихние выполняя завет - кровью сдали.
* * *
Но сильна была вражья сила и мы не могли устоять
И наступило тяжёлое время для народа опять.
За честную службу тихому Дону я был награждён званием вахмистра и георгиевскими крестом и медалью.
Город Керчь - изобилие солнца и всяких продуктов, в которых мы ощущали недостаток на Кавказе. Отдохнув трое суток, нас вновь погрузили на пароход, который обогнув крымское побережье, высадил в городе Евпатория.
Евпатория была местом сбора и формирования казачьих частей. Прибыли мы туда без определённого назначения в количестве 50 человек и вступили в конную сотню государственной стражи. [В ней я занимал] должность артельщика. Служба была неплоха, в сравнении с прошедшей. Исключение составляла лишь посылка в горы (за Симферополь) нашей сотни в июле месяце - на борьбу с партизанами. К нашему счастью, сотню оставили нести охрану дороги и после двух недель её вернули обратно в город Евпаторию.
В то же время шли ожесточённые бои в Таврии, в районах городов Екатеринослава, Токмака и Таганрога наших Донского и Добровольческого корпусов с частями Красной Армии.
В первых числах октября 1920 года, на основании приказа корпуса, я и другие [мои] товарищи, выехали в город Мелитополь - в штаб распределения, где меня направили в запасную батарею. Ко времени моего приезда фронт уже отходил к Крыму, и мы стали эвакуироваться на полуостров, предварительно мобилизовав подводы для переезда.
[Двигаясь] в направление города Геническа путь отхода - нам и беженцам, преградила прорвавшаяся кавалерийская группа красных. Однако подошедшая наша кавалерия ликвидировала заслон и мы, через город Геническ и Сиваши, переправились на керченскую стрелку. По ней вышли на материк полуострова и остановились на отдых в районе города Симферополя.
Пока мы отдыхали от перехода, на Перекопе и Сивашах шли ожесточённые бои. Красной армии, ценой большого числа убитых, удалось форсировать Сиваш и занять город Перекоп. Наши части стали отходить вглубь Крыма, вновь ведя арьергардные бои по прикрытию портовых городов, где эвакуировались беженцы и военные части.
Местом нашей эвакуации был назначен город Феодосия, но по прибытию в город мы увидели на рейде [всего] три парохода полностью загруженных, [а на берегу] массу народа желающую эвакуироваться. [Оставшимся надеяться] было не на что, и большая их часть стала уходить в близлежащие горы.
Нам больше ничего не оставалось делать, как идти в город Керчь - попытать счастье на погрузку. Утром следующего день мы, ускоренным маршем, вошли в город и, получив продукты, сходу погрузились на пароход. К вечеру погрузилась и наша арьергардная 2-я дивизия прикрывавшая отход и погрузку.
В Керчи недостатка в пароходах не было, и все желающие погрузились и уехали36. Пароход на котором я плыл, был неисправным и шёл на буксире большого морского парохода. Обогнув вторично крымский полуостров пароход, от города Севастополя, взял курс на юг - по Чёрному морю, в неизвестность будущего. Одни говорили, что [плывем] в Англию, другие - во Францию, а третьи - и не «за», и не «против».
Трое суток мы плыли по бурному Чёрному морю, не видя ничего кроме воды и буксирующего нас парохода и то лишь в тот момент, когда он или мы поднимались на гребень волны.
На четвертые сутки показалось побережье и в 12 часов мы вошли в пролив Босфор. Пройдя Босфор и минуя город Константинополь, вошли в Мраморное море и стали на якорь.
Простояв сутки, наш пароход был вновь отбуксирован в порт Константинополя. Выгрузились вечером, приблизительно 15-го ноября 1920-го года.
Накормили нас через представителей американского Красного креста, а к 12 [часам] ночи погрузили нас в железнодорожные вагоны и повезли вглубь европейской Турции, в то время оккупированной Англией и Францией. Утром 16-го нас выгрузили37 и отведя на семь километров от железной дороги разместили [на окраине] деревни Чилингир38. [Стоянку] в последствии, называли лагерем39, где, в основном, разместилась третья дивизия имени Гусельщикова40.
В декабре месяце [от недоедания и антисанитарного состояния лагеря] я стал чувствовать слабость, ноги отекли, появилась отдышка41. Врачебно-военная комиссия признала меня больным (порок сердца) и отправила в группу инвалидов 3-й категории, а [затем] перевела в беженцы [т.е. на беженское положение].42
От безызвестности своего дальнейшего положения и малого рациона питания казаки стали уходить в Болгарию и Грецию, но командование, чтоб сохранить подразделения [в боеспособном состоянии] договорилось с командованием союзников о переводе всех казачьих частей на остров Лемнос, находящийся в Эгейском море - чтобы не было побега.
Нас к тому времени было всего (кадровых [военных] и беженцев): с Дона - 20 тысяч, Кубани - 10 тысяч человек. Но ехать на Лемнос казаки отказались категорически и ?????? так же в Болгарию и Грецию. Тогда командование, [понимая], что оно может остаться без кадров, договорилось с союзным командованием чтоб [всех] перевезти силой. В одно время к лагерю 2-й дивизии, расквартированной ближе к железной дороге, подошла ???рота??? французских солдат, казакам был предъявлен ультиматум с погрузкой в вагоны. Получился конфликт, перешедший в последствии в свалку между казаками и солдатами французской роты, после чего часть казаков дала согласие на погрузку, а остальные пешим порядком ушли в Болгарию и Грецию.
После конфликта и создавшихся обстоятельств франко-английское командование издало приказ [об отправке лиц] желающих выехать в Россию, по договоренности с Москвой.
18-го февраля 1921-го года три тысяч человек поплыли обратно на родину. Я плыл на третьем пароходе, который загрузился в городе Константинополе. На этом и закончилась наша и моя эмиграция43.
Какая нам будет встреча никто, конечно, не знал и ехали [на свой страх и риск], а риск дело благородное - или пан или пропал. Панами мы не думали быть, пропадать так же не собирались надеясь на гуманность Советской власти.
19 февраля попрощавшись со Стамбулом наш пароход, выйдя из Босфора, всё время следования шёл вдоль анатолийского и кавказского побережья и 20-го [февраля] остановился на рейде г. Туапсе.
21-го февраля к нам подошёл советский катер и проводил нас в Новороссийск. Войдя в бухту пароход причалил к набережной.
В это время в Новороссийске дул сильный [ветер] - Норд-Ост и я, побыв на палубе, заболел тифом. [Был снят с корабля] и отправлен в городскую больницу № 4, где пролежал три недели. По выздоровлению меня отправили на пересыльный пункт, а оттуда в гор. Краснодар - на трёхнедельный карантин. [Жил] в здании табачной фабрики. Во время врачебной комиссии вновь была подтверждена болезнь сердца. [После прохождения комиссии] был направлен в госпиталь № 61 г. Краснодара, а через неделю на лечение в Новороссийск - в военный госпиталь № 481. Пролежав там три недели я был выписан и завербован на службу при госпитале: работал сначала помощником, а в последствии поваром.
Находясь в Новороссийске установил связь с домом и навестить меня приехала супруга - Матрёна Ивановна. Погостив неделю, уехала обратно - домой. В августе получил отпуск, [который провел] на родине. 12-го ноября был демобилизован как военнослужащий.
1 Феоктист по каким-то причинам не называет имени своего родного отца, но упомянул, мать звали Татьяной Панфертьевной.
2 Хутор Басакин расположен на реке Цимла.
3 Хутор Любимов и Морозов располагались в юрту Есауловской - на реке Быстрой. В 1898 году в близи этих хуторов началось строительство железной дороги Царицын - Лихая Юго-Восточной железной дороги. Станция Морозовская являлась на этой ветке была самой крупной.
В 1909 году эти хутора образовали станицу Таубевскую, названную в честь наказного атамана генерал-лейтенанта барона фон Таубе. Когда началась первая мировая война и в России искореняли все немецкие наименования станицу Таубевскую "по высочайшему повелению" переименовали в Морозовскую. (Ныне город Морозовск Ростовской области).
4 Строевая служба казака длилась 12 лет, из них 4 года в полку и 8 лет в запасе. По окончании действительной службы казак до тридцати лет состоял во второй очереди. После тридцати лет — третья очередь. В сорок лет казак попадал в разряд «запасных», но общественные обязанности для него еще не прекращались, - о них автор и упоминает. Повинность (1 месяц в год каждая) отбывалась в течение трех лет. Урядники и вахмистры имели определенные льготы.
5 Феоктист ошибается: в «Памятной книжке Области Войска Донского на 1910 год», которая, в частности, содержит сведения о лицах, занимавших различные должности во 2-ом Донском округе указано, что урядник Семен Шестопалов был хуторским атаманом х. Бирюков. Следовательно, х. Басакин был выселком (поселком) и в то время административно входил в Бирюковский хуторской юрт.
По переписи 1895 года в хуторе Бирюков проживало 596 человек: 305 муж. п. и 291 жен. п. По данным «Алфавитного списка населенных мест Области Войска Донского» за 1915 г. в х. Бирюковом числилось 373 человека муж. п. и 367 – жен. п. Имелось хуторское правление и школа.
6 В «Алфавитном списке …» 1915 г. школа в х. Басакин уже показана.
7 Часовник - это сборник разных псалмов и канонов применяющиеся в богослужении, и Псалтырь - это двадцать [кафизмов], каждая [состоит] из пяти-семи поучений царя Давида и также применяющиеся в богослужении - авт.
8 Преподавателями приходского училища в то время были: Иван Иванович Черничкин, Иосиф Сафронович Бирюков (преп. гимнастики) священноучитель – о. Гавриил (Балабаев).
9 Размер казачьего пая был установлен в 1835 году — в 30 десятин. Однако, к 1915 фактически надел сократился в 2—3 раза. По данным «Алфавитного списка населенных мест Области Войска Донского» за1915 год в хуторе числилось 3049 десятин земельного довольствия. .
10 Первоначально на Дону жалмерками называли казачек, чьи мужья находились на службе. Слово было завезено казаками служивших в Польше (жолнеж – солдат, полск.), позднее жалмерками стали называть женщин легкого поведения.
11 Это подтверждается данными «Памятной книжки…» за 1915 год, С. Шестопалова на этом посту сменил урядник А. Епифанов, который показан уже как атаман х. Басакина. Следовательно хутор к тому времени уже стал самостоятельной административной единицей со своим органом власти – хуторским правлением.
В хуторе проживало 261 человек мужского пола и 261 – женского. Дворов насчитывалось 86. //«Алфавитный список населенных мест Области Войска Донского» Новочеркасск, 1915 г.
12 Служба казаков оканчивалась в 42 года, когда «казак стал старый», и они числились в запасе. После этого срока казаки призвались уже в ополчение.
13 Полный георгиевский бант состоял из четырех георгиевских крестов и четырех георгиевских медалей. Награждение знаком отличия военного ордена св. Георгия (с 1913 г. Георгиевский крест) шло с низшей - 4-й степени и по 1-ю. Воина, заслужившего все четыре Георгиевских креста и четыре медали «За храбрость» называли полным георгиевским кавалером или полным бантистом. Получивший меньшее количество наград – две креста и две медали (4-й и 3-й ст.), имел не полный бант – о нем и мечтал Феоктист. Эти награды – Георгиевские кресты, были самыми почитаемые у казаков.
14 Несмотря на венчание молодые, по казачьему обычаю, еще не являются настоящими мужем и женой - они становились ими лишь после важнейшего обрядового действа - “каравая”, который пекли к свадьбе. Он представляет собой пирог с сосновыми палочками («веточками»), воткнутых вертикально в верхнюю корочку (элементы фаллического культа). На «веточки» нанизан «хворост» выпеченный из теста, который перевязан красной лентой и украшен сладостями (конфетами).
Новобрачных и дружек со свашками у калитки проводили сквозь символические "ворота" - молодые должны пройти под караваем, который держат на вытянутых руках. С этого момента они уже считались мужем и женой.
15 Казачья величальная песня «Чарочка».
16 22 ноября 1917 года Донская область была объявлена на военном положении.
17 Возможно, Ф. Шестопалов перефразировал две строчки старинной казачьей песни про Дон Иваныча, дописав свои строчки – 3-ю и 4-ю.
18 К началу января 1918 года по приказу войскового атамана и с согласия Ставки почти все казачьи части и отдельные сотни стали возвращаться на Дон. Атаман старался таким образом сохранить боеспособные части от большевистской пропаганды и разложения.
19 В первых числах января 1918 г. в Нижне-Чирской - окружной станице 2-го Донского округа местные большевики и им сочувствующие созвали станичный митинг, на котором объявили об установлении советской власти в округе и организовали станичный ревком. В него вошли казаки-фронтовики: Мастунов, Клунников, Лобачев, Пружников, Трубачев и др. Тогда же, по заданию Новочеркасского комитета большевиков, в родную станицу прибыл Дорофей Ефтиевич Филиппов для организации отряда Красной гвардии. В середине месяца к ним из Царицына на подмогу прибыл отряд красногвардейцев в количестве 200 штыков с двумя орудиями и при четырех пулеметах.
20 Быв. станица КОБЫЛЯНСКАЯ в 1917 г. переименована в Суворовскую (Второй Донской округ) располагалась в 15 верстах к юго-западу от Нижне-Чирской окружной станицы. В начале ХХ в. Дворов 2029, число жителей 12742 душ обоего пола. Православный храм, станичное училище, значительная ярмарка (Сретенская). В самом селении станицы 2120 жителей.
Примечание: Феоктист ошибается, т.к. сам не был участником тех событий - восстание началось в ночь с 17 на 18 марта по ст. стилю. Во главе его стоял освобожденный из тюрьмы полковник Василий Васильевич Растегаев. К восстанию примкнули казаки Нижнечирской, Пятиизбянской, Есауловской, Потемкинской, Верхне- и Нижнекурмоярской, Нагавской и Филипповской станиц. Это явилось началом общего восстания донского казачества. В мартовском номере газеты «Донские ведомости» генерал Краснов приветствовал суворовцев: «Милые дети — сироты Суворовцы! Отцы — старики Суворовцы. Вы первые восстали на защиту батюшки Тихого Дона от нехристей — большевиков-коммунистов! Ваши имена будут золотыми буквами записаны в историю Донского казачества».
21 Нижнечирскую станицу заняли на другой день - 19 марта. В станице казакам удалось захватить в плен 39 членов Реввоенсовета. Четверым удалось бежать, а остальные были расстреляны.
22 Краткая хроника восстания: накануне событий из Нижне-Чирской в станицу Суворовскую прибыл отряд Красной гвардии в количестве 60 человек. Днем - 17 марта, состоялся сход, на котором с речью выступил командир отряда Д. Е. Филиппов. Ночью мятежные казаки отряд разоружили и большую часть расстреляли. Оставшихся бойцов пленили и они перешли на сторону казаков. Филиппов погиб. Станичный ревком был арестован.
Председатель ревкома, еврей Гольц, присланный из Москвы и прославившийся своей жестокостью к казакам, с перепугу к месту казни идти не мог и его волочили два дюжих казака. Промучившись, казаки зарубили его шашками по дороге.
Казаки на контролируемой территории восстановили власть окружного, станичных и хуторских атаманов. Окружным атаманом они выбрали бывшего жандармского полковника В. В. Растегаева. Нижнечирская стала центром и второй столицей контрреволюционных сил Дона. Во главе восстания стал полковник К. К. Мамонтов. В августе 1918 года Растегаева и Мамонтова произвели в генерал-майоры.
23 Возможно, строки Гимна Всевеликого войска Донского, принятого на Большом круге ВВД в 1918 г., переделаны самим Ф. Шестопаловым.
24 С 1861 года в казачьих поселениях могли проживать лица невойскового сословия — крестьяне, перебравшиеся на войсковые земли в ходе экономических реформ. Эти люди не входили в станичное общество и не пользовались правами казаков, которые называли их «иногородними». Удел их был — арендовать казачьи земли, а разорившись, либо батрачить на богатых станичников, либо умножать пролетарское население южных областей России. Иногородние, жившие своим хозяйством, за свое, дворовое место и за участие в станичных довольствиях (косьба, рыболовство, рубка леса, выпас скота и т. д.) вносили определенную (посаженную) плату. Земельное и правовое неравенство стало извечной причиной противостояния иногородних и казаков, которое проявилось в годы Гражданской войны. Иногородние, воевавшие на стороне белых зачислялось в казачество и наделялось землей.
25 В станицу Обливскую (ближайшая станция от станции Чернышков) в декабре прибыл 23-й, 40-й полки и пластунский батальон. Полковые комитеты подняли мятеж, захватили власть и стали вести пропаганду о создании отряда Красной гвардии. Добровольно вступить в отряд согласились не более 200 человек. 2300 казаков, сдав оружие, разошлись по домам. Эти казаки заняли нейтральную позицию в виду того, что они навоевались по горло и отказываются исполнять приказания Донского правительства. И вообще: «Большевики нам ничего плохого не сделали, а бороться против России им не под силу».
26 Во 2-м Донском округе станица Морозовская была самой революционной - из-за большой прослойки пролетариата: железнодорожных рабочих, путейцев, рабочих депо... На первом окружном съезде Советов в начале 1918 года делегаты объявили станицу «организующим центром Советской власти для защиты 22-х окрестных станиц и сел от сил контрреволюции».
На подавление Суворовского восстания морозовский окрисполком выслал отряд под командованием Полякова в количестве 75 штыков, который был полностью истреблен казаками. Председатель окружного исполкома X. А. Зеленский совместно с военным отделом принял решение о посылке еще одного отряда под командованием Андреева. Однако белоказаки и его разгромили во встречном бою на станции Чир, куда он прибыл по железной дороге. Заняв оборону на стратегически важных направлениях, казаки держались до прихода на Средний Дон отрядов полковника К. Мамонтова.
Оценив критическую ситуацию, морозовский станичный исполком решает послать очередной отряд в количестве 400 человек при четырех пулеметах и двух орудиях под командованием М. Д. Вышкварцева, усилив его чернышковским отрядом. К ним на подмогу из станицы Каменской прибыл отряд Е. А. Щаденко в 700 штыков. Объединенные отряды по железной дороге проследовали в сторону станции Чир, где их поджидал царицынский отряд Тулака, и повели наступление на Нижнечирскую, Суворовскую и Есауловскую. Потерпев ряд поражений, отряды отступили: И. В. Тулак в сторону станции Ляпичево, а морозовцы — в Морозовскую. Борьба с казаками Мамонтова оказалась не под силу молодой Красной Армии.
Отразив натиск сильного отряда Щаденко, наступавшего со стороны Царицына, и, с другой стороны, не менее сильное давление отходивших из Украины частей З-й и 5-й советских армий, мамантовцы ценой больших потерь достигли почти полного освобождения 2-го Донского округа. Отбросив к началу июля красных к Царицыну, Мамантов пополнил свой отряд мобилизованными казаками 2-го округа и возглавил 4-ю войсковую группу переформированой Донской армии. Именно этой группе было приказано на нести удар на решающем, Царицынском, направлении.
27 14 января 1918 года в хуторе Чернышковском было объявлено об установлении советской власти и избран хуторской казачий и крестьянский совет. Председатель ревкома, бывший вахмистр 23 каз. полка чернышковец Федор Ульянович Лобачев приступил к созданию дружины для борьбы с белогвардейцами и наведения революционного порядка в округе (позднее она вошла в состав Чернышковско-Обливского полка). Оружие получали из ст. Обливской, оно досталось от казаков 23-го и 40-го полков, которые бросили его и разошлись по домам в декабре 1917 г.. Пушку отряду передал К.Е. Ворошилов, когда части его 5-й Советской Армии отходили на Царицын через станцию Чернышков в июне 1918 г.
28 «Круг спасения Дона» был созван 29 апреля. Делегаты Круга избрали генерала Петра Николаевича Краснова атаманом Всевеликого Войска Донского, который заявил о государственной самостоятельности Дона. На Дону началось формирование новых органов власти. Партизанские соединения, пополнившиеся мобилизованными казаками, составили основу Донской армии. Кстати, Донской армией командовал земляк Ф. Шестопалова – генерал-лейтенант Владимир Ильич Сидорин, уроженец ст. Есауловской.
29 Примечание: с 1920 г. город переименован в г. Шахты
страница 1страница 2страница 3
скачать
Другие похожие работы: