Н. А. Лактионов в 1941 году наше поколение получило жестокий вызов. Ценой больших потерь и неимоверных усилий мы защитили Родину и 1 мая 1945 года водрузили Знамя Победы над рейхстагом! Помни свой корень семейная книга

ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА И дер. МОКРЫЖ

Накануне 60-летия Дня Памяти и Скорби, в середине июня 2001 года, я посетил Музей Отечественной войны в г. Москве. После обряда в храме «Георгия Победоносца» на Поклонной Горе, построенного в 1995 г. в честь 50-летия Победы, в 25-ти метрах от храма я увидел скульптурный «Памятник без вести пропавшим», который как бы говорил — «Люди, мы уверены, что Вы еще узнаете о нашей судьбе». За многие годы Ветеранской деятельности подобный Памятник я встретил впервые, хотя посетил десятки Мемориалов в России и СНГ.

Я сразу же отправился в недалеко стоящее здание библиотеки Музея. Провел там целый день, жаль, что он оказался очень коротким.

Взял один основной и три дополнительных тома о погибших воинах Железногорского района Курской области. Выборку делал только граждан д. Мокрыж, т.е. деревни, в которой я родился и провел детство.

Придя домой с драгоценными записями, я позвонил землякам, проживающим в Москве — Савинову Н.М. и Сергеевой К.И. После обработки собранных сведений я установил данные о XX веке, которые должны стать достоянием будущих поколений.

Дер. Мокрыж расположена в 60-ти км западнее г. Курска. Рядом протекает р. Свапа, за которой начинаются Колпинские и Брянские леса, где во время ВОВ действовали партизанские отряды.

До ВОВ в деревне было около 100 домов (сейчас немного меньше). Погибли на войне 56 человек, из них без вести пропавшими значатся 28 чел.

Самыми юными погибшими воинами оказались Колупаев М.М., Сазонов С.Ф. и Себякин А.В. (погиб в Японии), все рождения 1926 года.

В некоторых семьях погибло по 2-3 чел. Например: Аносов Митрофан Яковлевич и сын Александр, Себякин Прохор Антонович и сын Дмитрий, Колупаев Иван Григорьевич и брат Василий, Колупаев Кузьма Моисеевич и брат Михаил, Степанов Михаил Алексеевич и брат Федор, Комаров Николай и его сын Петр погибли по разные стороны «баррикад».

Семья Сазонова Терентия Лаврентьевича имеет самую трагическую судьбу, о чем я остановлюсь подробнее ниже.

Фронт через Жслезногорский (Михайловский) р-н прошел в ноябре 1941 г. Мокрыж фактически осталась незатронутой боевыми действиями. Войска прошли «большаком» с Дмитриева через Фатеж на Курск. Пару недель спустя следом за фронтом прошло какое-то тыловое немецкое соединение, оно на пару дней расквартировывалось в Мокрыжи по сельским домам. Агрессивности у немцев не чувствовалось, они были уставшие и недовольные войной, завшивленные, с упавшим боевым духом. Пальцами и руками показывали сколько у них детей и какого возраста.

В деревне нашелся один осведомитель — Штык Николай Емельянович, мужчина лет 40, он был родом с Западной Украины и попал к нам в село с родителями в 20-е годы, как переселенец, и пригретым нашим народом.

Он донес на моего отца Анисима Егоровича о том, что он работал старшим членом сельского Совета и возглавлял угон колхозного скота в глубокий тыл, в связи с приближением немецких войск. Отца тут же забрали и увезли в г. Дмитриев. Там на допросе переводчиком оказался немец, принимавший участие в строительстве ДНЕПРОГЭСа, а отец в тот период работал там каменщиком. Они вспомнили о стройке, обменялись сведениями о знакомых инженерно-руководящих работниках, и переводчик посодействовал отпустить отца домой. Отец вернулся на второй день к нашей общей радости.

В связи с оккупацией г. Дмитриева в наше село вернулись работающие там односельчане, члены КПСС братья Себякины Степан Игнатьевич и Василий Игнатьевич. По доносу того же Штыка, они тоже были арестованы и с той же войсковой частью были этапированы на Курск. Как нам стало позже известно их попутно с допросом, использовали на хозяйственных работах по уходу за лошадьми немецкого обоза. Из Фатежа они бежали. Василий Игнатьевич сразу же вступил вблизи расположенный Партизанский отряд «Дмитриевский», а чуть позже забрал в отряд и свою семью. 2-х летнюю дочь по каким-то обстоятельствам, Василий Игнатьевич оставил в деревне на попечение тещи. С собой взял жену, 3-х детей, старшему сыну было 15 лет.

Степан Игнатьевич прятался дома, но это дошло до полиции. Группа немцев и полиции приехали из района на обыск. Степан Игнатьевич через заднюю дверь полуодетый ушел во двор и спрягался в снопах конопли. Дома его не нашли и группа захвата прекратила обыск и уехала. Степан Игнатьевич вернулся в дом, но сильно простудился, с участками обмороженного тела. Тяжело и безнадежно заболел. Полиции это стало известно, но они не стали тревожить умирающего коммуниста. Через пару недель он умер. Были лютые морозы, в деревне не было сильных молодых людей, способных поработать ломами и выкопать могилу. Его похоронили на Погорельцевском кладбище в могилу Сазонова Федора Никитича, умершего днем раньше.

С конца 1941 г. до марта 1943 г. деревня находилась между расположением Партизан в Колпинских лесах и маленьким немецким гарнизоном (25-30 чел.) в райцентре Михайловка. Колхозный скот был угнан в тыл на Восток, техника взята в Армию, остались старики, женщины и дети. Появлялись проходом из окружения бойцы Красной Армии. Образовалась община без управления и связи, общество с принципом — «кто не работает, тот не ест». Кругом нивы черноземья, лесные массивы, но ни магазинов, ни медицины, ни света, ни радио, ни техники, ни лошадей и ни органов управления. А покинутым людям нужно выжить, не дать умереть детям, и из-за сплошных недостатков и проблем регулировать междуусобицы.

Жители деревни стихийно выбрали руководителя, старичка Алексея Ивановича и назвали «старостой», в охрану пошел Сазонов Иван Терентьевич, Михаил Вячеславович и Николай Сидорович. Составить список жителей для предстоящего справедливого подушевного раздела земельных угодий согласился Колупаев Иван Григорьевич. Николай Авраамович, приехавший с малыми детишками из другого региона (ранее из семьи раскулаченных) отличный мастер-краснодеревщик, гол как сокол, где-то устроился работать на складе в райцентре. Буренушек-коровушек индивидуальных хозяйств обучили под хомутом пахать и возить дрова, иногда в пристяжке были старики и женщины.

Так жили люди, покинутые цивилизацией, надеясь на скорый час освобождения. И вот 19 декабря 1942 года в деревню заехал «Партизанский десант» (я эту ночь спал и узнал о случившемся утром, слыша плачь женщин).

Как потом выяснилось, партизаны, заехав в деревню, рассредоточились мелкими группами для действия в определенных домах. Акция была спланированной.

Одна из групп подошла к дому Сазонова Терентия Лаврентьевича. В ответ на шквальный стук в дверь, Терентий Лаврентьевич, хотя и не был замешан в антисоветских делах, спрятался на чердак. Заплакали маленькие дети, жена не выдержала и открыла дверь. Вошедшие спросили: «Где сын и муж?». Она ответила: «Старший сын на фронте, второй не знаю где, муж уехал на мельницу, а меньшие дети при мне». Но при обследовании они обнаружили на чердаке Терентия Лаврентьевича. И в наказание за «неточность» они застрелили его жену на глазах перед маленькими детьми.

А ведь в этот период ее старший сын Василий Терентьевич рождения 1918 г. командовал батальоном на фронте в звании майора.

Меня возмущает, как беглый командир взвода Красной Армии, затем партизан, мог выстрелить в упор в пожилую женщину рядом с ее детьми дошкольного возраста.

Даже невозможно представить состояние Терентия Лаврентьевича, когда он зная, что жена застрелена, старший сын на фронте, детишки дошколята остались около убитой матери, а его ведут в лес якобы на допрос.

Трудно представить, как чувствовал себя на фронте майор Сазонов, получив известие в марте 1943 г. о трагедии в семье. У него хватило мужества и выдержки воевать до октября 1943 г., пока не получил смертельное ранение теперь уже от фашистов. Похоронен Василий Терентьевич в п. Горки, Горенского р-на Могилевской области.

Т

Вечная память

безвинно убиенным
акого зверства отдельной личности — поднять пистолет и убить пожилую женщину на глазах детей; приказа другого официального лица на расстрел группы односельчан из 5-ти человек:

Сазонова Терентия Лаврентьевича,

Колупаева Ивана Григорьевича,

Сазонова Родиона Григорьевича,

Машкина Николая Авраамовича,

Машкина Иллариона Афанасьевича,

в 8 км от дома, без суда и следствия — я в жизни не встречал и не слышал.

Никто из погибших оружия в руки никогда не брал, агрессивных действий или насилия к жителям не предпринимал.

Терентий Лаврентьевич был очень лоялен к Советской власти, способные дети росли и учились, готовились стать достойными членами общества.

У Ивана Григорьевича Колупаева перед той трагедией ночью я сидел в его доме до позднего вечера. Мне было 15 лет, а он в детстве был другом моего старшего брага. Иван Григорьевич хлопотал над списком чтобы разделить землю (маленькие кусочки для ручной обработки) на временное пользование. Подобные характеристики можно дать и о других.

Уместно отметить, что ребенок партизанской семьи и опекающая его бабушка, ни немцами, ни полицаями не преследовались с такой жестокостью.

Не лишне знать, что этим рейдом партизаны не зашли в дом старосты, начальника полиции волости и старшины волости. Все они имели право на жизнь, пусть будут счастливы, но для истории это останется не разгаданным вопросом.

Так что война прошлась по деревне бурей. Гибли семьями и родовыми династиями.

Погибли по фамилиям: Сазоновых — 16 чел., Аносовых — 9 чел., Машкиных — 4 чел., Колупаевых — 6 чел. и 21 человек с самыми различными Российскими фамилиями.

Два человека из деревни, согласившиеся взять от немцев оружие, погибли:

1. Штык Николай Емельянович ликвидирован неизвестными лицами за предательство и агрессивное поведение с односельчанами.

2. Комаров Петр Николаевич убит в перестрелке с группой партизан. Было ему тогда 18 лет.

В 60-е годы, проживая в Москве, ко мне пришел в гости брат Геннадий с нашим другом, шофером Павлом Колотыркиным. За столом были гостинцы и закуска из Мокрыжи, И когда об этой деревне заговорили, так П. Колотыркин вскрикнул от неожиданности: «Так я партизанил в ваших местах». Успокоившись, он подробно рассказал об этом рейде в Мокрыж, что наводчиком был парень из этой деревни, но имя и фамилию не помнит.

На мою реплику: «Ну и натворили вы в деревне!» Он ответил: «Коля, ты тоже долго служил в Армии, а я солдат, а потом и партизан. У партизан законы жестокие и суровые. Приказы выполняются беспрекословно, иначе отряд существовать не мог».

Но цели и задачи у Партизан были другие. Не будь таких перегибов, отдача и польза была бы на много больше.

11 февраля 1943 г. в д. Мокрыж начали входить войска Красной Армии. Но в 3-х километрах под д. Моршнево, находящейся на западном берегу р. Свапа, завязался бой на несколько дней.

У наших войск были потери, сколько — сказать сейчас не могу, но убитых было несколько десятков наших бойцов.

Памяти героя ВОВ

САЗОНОВА ВАСИЛИЯ ТЕРЕНТЬЕВИЧА

посвящается этот обзорный материал.

Он заслужил бессмертие.

Москва, август 2001 года

ГЕРОИ ВОЙНЫ И ТРУДА,

ЖЕСТОКОСТЬ И НАХОДЧИВОСТЬ.

Х

орош Курский край с чернозем­ными полями и пролесками, оврагами, и залежами в недрах железной руды Курской Магнитной Аномалии и его трудолюбивым и гостеприимным народом. Но в семье не без урода. И когда бы не поехал туда, всегда узнаешь одновременно и доброту, и любовь, а иногда и злодейство.

Встретившись с одной очень доброжелательной и отзывчивой женщиной, я услышал такую историю.

Жили в Железногорске долгое время мать — старушка с сыном и снохой. Время шло быстро, дети разъехались, и вот надоела снохе свекровь со своей неповоротливостью и старомодными повадками. Начала она «пилить» мужа — давай, мол, избавимся от старухи, да так что не будем нести ответственности. И предложила такой вариант: отвезти старушку в лес, а людям сказать, что она само­стоятельно уехала за грибами. Там она заблудится и умрет на при­роде. Надоела мужу назойливость жены, он не выдержал, заводит машину, жену оставляет заняться домашними делами, а мать при­глашает в лес на прогулку и отдых. По пути в лес он заезжает где-то в предместья Корманово, сажает там тещу, ласково обещая грибы и отдых. Привез их в глушь Колпинского леса, высаживает маломощных старушек, сам разворачивает машину и уезжает, яко­бы поставить автомобиль на более сухом месте

Приехал домой, летний день долгий, садятся обедать, и жена начинает разговор: «Как там моя свекровушка одна в глухом лесу?». А муж отвечает: «Да она там не одна, а с твоей мамой, им, навер­ное, там весело». Жена начала рвать на себе волосы, падать в ноги к мужу с просьбой разыскать и привезти старушек, иначе она не переживет такой беды. Дело кончилось тем, что теща стала страдать бессонницей, а мать стала скучной и угрюмой, вечно чем-то размышляющей.

ПРИЧИНЫ И ВЫХОД ИЗ ПОЛОЖЕНИЯ

Уже вернувшись домой, я снова возвратился к этому возмути­тельному случаю.

По роду общественных обязанностей я являюсь секретарем Совета Ветеранов, и мне иногда приходится участвовать в разборе семейных взаимоотношений ветеранов, но с такой жестокостью мы не сталкивались.

Я знаю, что в Железногорске есть Дом-Интернат для преста­релых и инвалидов, есть местные органы власти и, наверное, мож­но было бы решить вопрос мирным путем.

Положение дел в Московских Интернатах мне более-менее зна­комо. Меня заинтересовало положение в Железногорском Интерна­те. При одной из предшествующих встреч с ответственным ра­ботником райфинотдела при разговоре на отвлеченные темы мы затронули и этот вопрос. Он сказал, что Железногорский Дом-Интернат один из лучших интернатов области. Я все же позвонил туда по телефонам 233-90 и 258-33 и поговорил с осведомленными работниками. Выяснил вопросы буквально по пунктам:

1. Трудности с оформлением возникают, если у просителя есть дети.

2. В Интернате проживает 260 человек: на одном этаже —мужчины, на другом — женщины.

3. В палатах по 2-4 человека. В зимнее время в палатах тепло.

4. Бесплатно обеспечиваются постельными принадлежностя­ми, одеждой. Питание удовлетворительное и своевременное.

5. Проживающему в Интернате ежемесячно выплачивается четвертая часть пенсии.

6. В Интернате есть магазин и палатка.

7. Отпускают к родственникам на побывку и в отпуск.

8. Рядом есть Церковь. Работает сберегательная касса, мед­пункт. Сказали, что есть Дом для инвалидов войны в «Зеленом Бо­ру», но я туда не звонил.

Вот и появилось у меня желание дать ответ человеку, кото­рый хотел избавиться от свекрови. В Москве, например, если семья выбрасывает на улицу прирученное домашнее животное, его судят, правда не сажают в тюрьму, а штрафуют, и семья получает пори­цание от общественности. А ведь здесь идет речь о Человеке!

Конечно, с одной меркой подходить ко всем нельзя. Пенсионер хорошо адаптируется и приживается в Интернате, если он еще имеет силы себя обслуживать и защищаться, сходить в магазин или на общественные мероприятия.

Но когда пенсионеру за 80, с этими людьми надо обращаться внимательно, принимая строго персональный подход.

ВСТРЕЧА С ОДНОСЕЛЬЧАНАМИ 18.08.2001.

Встретился с Кавалером Ордена Трудовой Славы Савиновым Иваном Михайловичем, рождения 1932 г. Он из династии механиза­торов. В годы разрухи трактор, собранный им из бросовых агрега­тов, работает и выручает людей. В уборочную страду он садится за штурвал комбайна у фермера Александра Михайловича Сазонова. Его жена Анна Петровна занята в настоящее время ведением домашнего хозяйства. В доме у них тепло и уютно, а, зайдя как-то к ним, мне показалось, что я попал в квартиру на Арбате в Москве. Рассказывали мне односельчане, что Анна Петровна очень талант­лива, может веселить компанию и песней, и танцем, и эрудицией. Очень приятно разговаривать с людьми труда. В этот раз с Ива­ном Михайловичем мы встретились в доме сестры Анастасии. Вспомнили его дедушку Владимира Григорьевича и бабушку Ирину Савельевну, а также родителей Михаила Владимировича (1907-1976 гг.) и Татьяну Алексеевну (1907-1981 гг.).

Пришлось посидеть у друга детства Степанова Ивана Ивано­вича и Марии Ивановны. В этот день они были очень заняты делом: Иван Иванович сушил зерно, Мария Ивановна консервировала фрук­ты. Я был у них с женой, они долго нас не отпускали — ведь такие встречи бывают не часто. С Марией Ивановной поговорили о рели­гии, о Погорелъцевском Храме. В этих людях есть что-то святое: доброта — стремление не оставить человека в беде. Имеют телефон для связи с миром, есть сад, пасека.

Подарили нам баночку меда. Мы отказывались от этого дара природы. Но пришлось принять, так как это живительное средст­во исходило из рук добродушных людей.

Побывал у Клавдии Терентьевны Просолуповой. Я посмотрел на стене портреты своих бывших соседей по усадьбе — братьев Ивана Григорьевича в погонах старшины, Михаила в матросской тельняшке и Николая. Клавдия Терентьевна может не по возрасту седая, но осталась задушевной собеседницей. Вспомнили трагедию прошлого столетия в их семье. Наши родители дружили, я это помню. Я восхищался мужеством ее брата Василия Терентьевича, майора, павшего в бою в октябре 1943 г. Внутренне поставил себе задачу — помочь ей востребовать из Архива Минобороны (индекс 142100, Московская обл., г. Подольск, ул. Кирова, дом 74. Телефон 137-90-33) сведения о майоре Сазонове В.Т.. Мое желание об органи­зации перезахоронения праха Василия Терентьевича на Родину ока­залось не сбыточным, так как он похоронен в Братской могиле с. Горки Могилевской области.

У Клавдии Терентьевны было тяжелое детство. Выросла, име­ет семью. Ее муж, Николай Григорьевич, бывший наш сосед и друг моего младшего брата, умер. Есть дети и внуки. Сохраняет усадьбу «Курлаковых», имеет хорошо обставленный дом в д. Мокрыж с те­лефоном. На зиму уезжает в райцентр к детям. Доброго тебе здо­ровья, благополучия и счастья за все пережитое от очень непоря­дочных личностей.

Встретился с другом молодости Михаилом Тимофеевичем Просолуповым и его женой Валентиной. Несмотря на подорванное здоровье и возраст — им обоим уже за 75-ть — они ведут свое хозяй­ство, дети живут в городе своими семьями. В доме чистенько и уютно, над входной дверью в зал висит портрет В.И. Ленина. Из разговора я понял, что они оба жалеют об ушедшей социальной справедливости. Наша юность проходила с Михаилом Тимофееви­чем, проживая по соседству. Мы — крестные братья. Михаил Тимо­феевич врожденный мастер — золотые руки. В тяжелые военные годы успешно освоил жестяные работы, смастерил домашнюю ручную мельницу, маслобойку. С малолетства стал «мужчиной» в семье. Его рассуждения заслуживают внимания.

Подводит его слабое зрение, поэтому он оставил тонкое ре­месло, но ведет дом, побеждает в борьбе за выживание в это тя­желое время.

Долго мы сидели с ним, вспоминая события прошлого века, и мысленно прошлись по всем дворам Мокрыжи (естественно, с доб­рыми намерениями).

Каждое ремесло в деревне было на глазах односельчан. О всех не напишешь, но старались отметить светлую память о наших многих знакомых.

Разговор проходил как раз на «Спас»: вспомнили пчеловодов де­ревни — Максима Николаевича Аносова и Стефана Семеновича Сазо­нова. Стефан Семенович был еще и ветеринаром-самоучкой, оказы­вал помощь обращавшимся жителям.

Степанов Павел Дмитриевич (Шитов) занимался выделкой ов­чин кустарным способом. Так что почти все полушубки деревни прошли через его руки.

В те годы лошадей на селе было больше, чем сейчас, поэтому профессия кузнеца была уважаемой и нужной: нужно было подко­вать лошадей, изготовить ободы для колес телеги, отбить топоры, сделать мотыги и многое другое. Самым «главным» кузнецом пер­вой половины XX века нужно отметить Сазонова Петра Дмитриевича.

Хорошими плотниками были дядя Коля Комаров (он делал даже музыкальные инструменты), Данилов Егор Федорович, а по найму приходил в село плотничать из Погорельцево Лактионов Ефрем Егорович. Владел специальностью печника-профессионала мой отец Анисим Егорович.

Зачинателем посадки фруктовых деревьев на приусадебных участках в предвоенные годы стал, наверное, Степанов Андрей Да­нилович.

Отметили учителей, чья работа была связана с молодежью д. Мокрыж. Это Лактионовы Анна Федоровна, Антон Сидорович и Алексей Лазаревич, Колупаева Екатерина Николаевна и Просолупова Нина Игнатьевна.

Отлично играли на гармошке и баяне Просолуповы Иван Иг­натьевич и Михаил Игнатьевич. Михаил Игнатьевич преподавал му­зыку в училище. Знаю, что был хорошим гармонистом и их отец, мой крестный, но умер он в моем детстве и я его не помню.

Вспомнили Михаила Николаевича Комарова, который хорошо играл на балалайке и мандолине. Эти сельские инструменты всегда звучали на молодежных вечерах. Конечно, все было по другому, чем сейчас: собирались на «святки» (время между Рождеством к Кре­щением) в какой-то сельской избе, собирали деньги на керосин (для лампы) и веселились. Ни мата, ни хамства, ни грубости, ни курения, чисто подростковые, добрые отношения между молодыми людьми.

Хорошо пели Татьяна Алексеевна и Елена Алексеевна (Комаржонковы), Прасковья Матвеевна (Зуева), Таисия Михайловна (Кожанова). Славно плясал Михаил Вячеславович (Симпампонов).

Все женщины, естественно, изменили фамилии. Поэтому я и прибегнул к употреблению «дворен». Надеюсь, что заинтересован­ные в фактах, разберутся.

Очень длительное время секретарем Сельского Совета рабо­тал Иван Григорьевич Просолупов — очень приятный человек: он был всегда подтянут, выдержан и пользовался уважением у населения.

Последним предвоенным председателем колхоза «имени Куй­бышева» был Степанов Василий Никифорович. Он не вернулся с фронта ВОВ.

Лидером среди долгожителей стала Степанова Анастасия Анисимовна — ей 88 лет. Она знает секрет долголетия: это труд, доброта и здравый рассудок во всем. Необходимо отметить вы­держку, преданность, добрые родственные чувства ее внучки Нины Александровны Якименко и ее мужа Валерия Георгиевича.

Так, поговорив о многом с Михаилом Тимофеевичем, мы разо­шлись. Встретимся ли еще с тобой, мой друг? Хотя нам уже за 75, но, поставив перед собой задачу на следующую встречу, мы обяза­тельно победим все недуги.
Август 2001 года. Мокрыж — Москва

НЕМНОГО ИЗ ИСТОРИИ


Встреча с Михаилом Игнатьевичем Просолуповым

во время экскурсии по Волге через г. Ульяновск. 1966 год.








В гостях у лидера долгожителей д. Мокрыж Анастасии Анисимовны в 1986 г. Рядом со мной стоят: Анастасия и Саша, сидит его жена Тамара.


Село Генеральшино. Сидят: слева — Федор Титович Тюнякин, справа — его жена Наташа. Стоят: слева — их дочь Мария, справа — Лактионова Л.С., в центре — Лактионов Н.А. 1979 год.


Берееславцева /в центре/ — переводчица В/К г. Грефенхайнихен. 1945 год.

От благодарных потомков.