Борис Сазонов Понятие «проблема» и процессы проблематизации в ммк как ключевые для понимания методологического мышления1
«Проблема» и «проблематизация» на связке мышления и деятельности
Период построения Содержательно генетической логики как эмпирической науки о мышлении (мыслительной деятельности) закончился достаточно рано – уже в 1962 году Кружок определил областью своих занятий весь универсум социальной деятельности как искусственно-естественную систему со специфическими механизмами воспроизводства и управления. Было принято, что познавательная (научно-познавательная) деятельность является лишь одним из типов деятельности, наряду со многими другими, имеющими практико-конструктивную направленность. (Первым таким типом деятельности, ставшим на долгие годы главным предметом методологической работы, было проектирование, проектный тип деятельности.) Мышление оказалась при этом неким, причем, не очень понятно каким элементом универсума деятельности. В частности, возник вопрос, правомерно ли говорить о мышлении (мыслительной деятельности) и деятельности как рядоположенных «сущностях», либо же первое принадлежит второму. Формальное снятие подобных затруднений произошло, в конечном счете, за счет введения понятия «мыследеятельности», содержание которого менялось в зависимости от динамики других методологических понятий и методов работы.31 Что же касается намеченных в Содержательно-генетической логике тематических направлений и понятий, то они отошли в коллективной работе Кружка на вторые планы в том смысле, что перестали быть предметом самостоятельного исследования, возникая в качестве инструментария и вторичной проблематики в исследовании и конструктивном преобразовании деятельности. (Пожалуй, лишь Г.П. Щедровицкий в индивидуальной работе сохранял верность «логической» тематике и начальным представлениям, обновляя их интерпретацию в свете последних методологических разработок Кружка и время от времени публично донося это до различной аудитории в лекциях по истории ММК-методологии).
Но это вовсе не означает, что при переходе к деятельности методологи перестали интересоваться мышлением. Принципиально новые возможности открылись по мере понимания, что развитие деятельности и мышления происходит не только и не столько посредством их логико-теоретического анализа на материале чужых передовых, прежде всего научных образцов, сколько в процессах и благодаря самой методологической работы. Центральное место в этих процессах заняли процедуры взаимной критики и проблематизации работы участников Кружка, взаимной критической рефлексии взаимной работы, имеющей многоаспектный, многоцелевой, многослойный характер. (Следует подчеркнуть, что этот стиль коммуникации инициировал и жестко поддерживал ГП, и утеря его, как выяснилось, означает отказ от методологии.)
Но прежде чем конкретизировать этот тезис, необходимо внимательно рассмотреть вопрос о функциональном самоопределении Кружка (каким он видел свое место среди других) и понять, во-первых, почему он оставался методологическим даже тогда, когда главной целью провозглашалось построение новой логики как теории мышления и, во-вторых, почему деятельность, а не только мышление, была постоянным предметом исследования на всех этапах ММК.
Работа родоначальника Кружка с очевидностью носила методологический характер: А.А. Зиновьев исследовал и реконструировал метод Маркса, позволивший в свое время описать капиталистическое общество, и развивал его дальше для того, чтобы адекватно проанализировать общество социалистическое. ГП осуществил радикальный поворот, поставив целью создание (всеобщей) теории мышления, которая бы позволила решить не только уникальную задачу Зиновьева, а служить инструментом любого и всякого мышления. Однако это была специфическая теория: основываясь на анализе, она должна была быть не просто «прикладной», а нормативной, способной методически (методологически) обеспечивать процессы мышления или мыслительную деятельность ученого, педагога и т.п.
Установка на построение принципиально новой логики как теории мышления сопровождалась резкой критикой существующих теорий мышления, к которым отнесли не только те или иные традиционные логики (классическую, математическую, диалектическую), а и соседствующие дисциплины, претендующие на исследование мышления – прежде всего педагогику и психологию мышления. Конструктивным выходом из этой критики послужило формирование особого направления методологической работы – разработка специфической методологической теории науки и научных иследований, которая бы служила основанием как для собственных нужд (создания новой логической теории мышления), так и для программирования развития «в правильном направлении» смежных теорий мышления. Предметами критического исследования и программирования были прежде всего строение научной теории и организация научных исследований.32
ММК-методология, таким образом, не только создавала теорию мышления в качестве потенциального (нормативно-методического) инструмента организации процессов мышления, а и напрямую вступала во взаимодействие с какими-то другими научными дисциплинами и теоретически оспособленными областями деятельности.
Тезис начала шестидесятых годов продолжил изначальную ориентацию ММК на развитие как мышления, так и деятельности, а его новизна заключалась в том, что помимо мыслительной любая деятельность становилась объектом методологического переустройства и развития.
Но важным вопросом оставалось то, каким образом происходит это взаимодействие методологии и другой деятельности. Было понятно, что это своего рода управление, соединенное с сервисом, поскольку методология понуждает ее к развитию, но при этом обеспечивает соответствующими средствами. На этапе Содержательно-генетической логики методологическое управление развитием определенной деятельности (речь прежде всего шла о педагогике) предполагалось с помощью программирования ее теоретической части как наиболее мыслительно оснащенной. (Здесь очевидна роль Содержательно-генетической логики как теории мышления.) Данный подход какое-то время сохранялся ГП и при разработке деятельностной концепции. Историческим фактом является то, что первой областью деятельности, с которой на долгие годы связались методологи на новом этапе, стало проектирование (проектная деятельность в ее разных видах).33 В 1965 году ГП с большой командой методологов приходит во ВНИИ Технической Эстетики, созданный Правительством Советского Союза для разработки отечественной версии дизайна. Методологическая установка на развитие выразилась в данном случае в том, что зарождавшийся дизайн был переосмыслен как тотальное проектирование всей предметной среды, а среда, в свою очередь, как детерминанта широкого спектра человеческой деятельности. Роль дизайна приобретала грандиозную социальную значимость. Однако при этом область методологического воздействия предполагалось ограничить программированием все той же теории – в этом варианте теории дизайна.34
Работая параллельно в области градостроительного проектирования, я занял другую позицию. Вопрос о том, в какой мере методолог должен погружаться в различные области и сферы деятельности – сохранять внешнюю позицию аналитика, критика и программиста теоретической части этих области деятельности или же становиться в том числе методологически оспособленным профессионалом, который с помощью своих средств и изнутри участвует в развитии той или иной деятельности – решался мною в пользу последнего варианта. Такой подход, в частности, позволял не только конструктивно участвовать в развитии той или иной области деятельности, а и осваивать ее методологически проработанный вариант в качестве средства самой методологии. Так, работа в области градостроительного проектирования позволила развить новые системные представления, построенные на понятии «организованность деятельности».35 А саму методологическую работу представить и практически организовать в том числе как проектную деятельность.
Я не буду обсуждать всех преимуществ и, одновременно, тягот занятой мною позиции. Остановлюсь, с моей точки зрения, на главном.
Выше я уже отметил, что наряду с анализом мышления и деятельности, данных в виде внешних, независимых от исследователя объектов, существенное место занял рефлексивный анализ наших собственных мышления и деятельности. Их проблематизация и через нее развитие составляли часто основное содержание коллективной семинарской работы и захватывали индивидуальную работу каждого. (Умение это делать по отношению к самому себе служило, фактически, критерием освоенности методологии.) Важно, что методологическая проблематизация никак не сводилась к задаванию вопросов из некоего джентльменского набора: «А какую задачу Вы решаете?», «Каковы Ваши средства», «Какой смысл Вы вкладываете в это понятие?) (что прежде всего усваивали и воспроизводили неофиты публичных методологических семинаров). Вопрос методолога к методологу предполагал, что задающий его имеет собственную точку зрения на этот счет, и дискуссия переходила в содержательную коммуникацию по поднятой теме.
Продвинутость и социальная значимость методологии в этом случае определяется характером наполнения методологической деятельности – содержательность рефлексии при всей ее свободе распредмечивания и выхода к различным дискуссионным темам, все же существенно зависит и от «исходного» материала обсуждения и от понятийных и иных оснований проблематизации. И с этой точки зрения освоение человеческой деятельности в ее различных проявлениях (типах или других единиц, которые могут быть выделены) служит предпосылкой содержательности методологии, условием ее претензий на социальную значимость. Освоение, которое никак не является паразитированием, поскольку оно включает проблематизацию и развитие другой деятельности – по модели проблематизации и развития самой методологии в процессах коллективной мыследеятельности.
Новым вопросом в этом подходе является то, что же именно заимствует методология из «партнерской» деятельности. Наука, формируя совокупность теорий о естественной и социальной природе, исходит из предметно-онтологических оснований, выделяя физические, химические, биологические и иные формы движения материи, создает теории социальных институтов, групп и так далее. Методология на этапе Содержательно-генетической логики также демонстрировала нечто подобное, когда искала какие-то отдельные предметные локусы, в которых могло таиться мышление – мыслительные парадоксы, разрывы в деятельности с их знаковым замещением, процессы решения учебных задач и так далее. Но, все же, через всю историю ММК проходит установка на поиск методов мышления и деятельности. И множество типов деятельности, в которых предметное содержание является всего лишь переменной, как ни что другое служит кандидатом для такого поиска. Очевидность нашего ответа не упрощает, как показывает опыт многих методологов, экспликации этих методов. Как выясняется, они не являются простой естественной составляющей типа деятельности, но это выстраиваемая методологами конструкция, исторически трансформируемая и зависимая в том числе от дальнейших употреблений метода.
Типодеятельностные методы, сконструированные и освоенные методологией, составляют существенную часть ее арсенала. (Что не снимает и по-новому ставит вопрос о характере и роли теоретических конструкций в этом арсенале.) И здесь я вынужден высказать в виде краткого тезиса положение, которое нуждается в разворачивании. Рефлексивно организованная методологическая работа не может ограничиться прямым использованием методов, сконструированных в результате работы с теми или иными типами деятельности. Метод, фактически, применяется в ситуации поставленной задачи (и с этой точки зрения он сливается с методикой), когда определена цель (как минимум область цели) и условия решения задачи (область условий). В случае методологической рефлексии проблемными являются и цели и условия ее достижения, задачи с их компонентами появляются где-то в середине коллективно распределенной мыследеятельности. Причем на роль их определителя могут претендовать разные типодеятельностные методы, и то, кто выиграет, существенно скажется на всем последующем процессе. В этой ситуации можно говорить о типодеятельностных технологиях (подходах), которые позволяют обсуждать и выстраивать предпосылки применения методов решения тех или иных задач. К сожалению, ММК, начав, фактически, с технологии восхождения и построив рядом с ним псевдогенетическое исследование, детально отработав технологии проектирования и программирования (ОДИ), не дошел до понятия технологии и технологической организации своей деятельности, оставив это последователям.
В заключение я также тезисно выскажусь по поводу Организационно-деятельностной игры (ОДИ) как поворотного пункта в истории ММК.36 Сконструированные ГП, Игры кардинальным образом разрешили целый ряд затруднений предшествующей методологии (правда, создав новые).
Прежде всего, Игры вывели на принципиально новый уровень взаимодействие методологии (методологов) с другими областями деятельности (их представителями) – оно стало осуществляться непосредственно в пространстве Игры. Хотя опасность, как показывает опыт, заключалась в том, что методология с ее тщательной и многодельной рефлексией просто не успевала за темпом Игры и могла вырождаться в игротехнику; по этой же причине не могла быть качественной и планируемая трансляция ее участникам методологической технологии, что в сумме вело к профанации методологии. Разрешение этих проблем возможно, если Игры будут рассматриваться и организовываться прежде всего в качестве площадки развития самой методологии, а не только использования ее результатов в разных целях, в том числе чисто коммерческих.
Игра как никакая другая методологическая практика раскрыла позиционность мышления и деятельности и послужила основанием для принципиально новых путей проблематизации многосубъектных ситуаций. Мыслительные конфликты объясняются не столько ошибками в мышлении того или иного субъекта в ситуации коллективной деятельности, и, следовательно, подлежат критике и исправлению, а обусловлены разными позициями участников, с точки зрения которых каждый из них прав. Проблематизации и развитию, следовательно, подлежит вся ситуация деятельности, позиции участников и обусловленные ими «мышления».
1 Опубликовано в «Г.П.Щедровицкий». М.: РОССПЭН. 2010.
2 Методология и наука // Г.П. Щедровицкий. Философия, Наука. Методология. М., 1997.
3 Там же, сс. 295-298.
4 Представляется, что какие-то из этих проблематизирующих заходов и сегодня вполне осмысленны, важны для развития методологии и способны стать источником новых методологических программ.
5 Датой появления, если не понятия, то, по крайней мере, термина «проблема» в ММК является лето 1961-го года, а местом – вагон поезда, который вез в Томск группу методологов во главе с ГП на очередную конференцию по логике и методологии науки. Мы обсуждали в очередной раз ситуацию «разрывов» или «люфтов» в деятельности, и у меня в этой связи возникло предложение – различать «задачу» и «проблему» очень простым способом: «задача» это то, что имеет средства решения для поставленной цели, тогда как «проблема» возникает при наличие цели и отсутствии средств ее достижения. Соответственно, разрешением проблемы является выработка новых средств.
6 В конечном счете центральной для него стала понятийная оппозиция «Коммунизм – Западнизм», в которой рассматриваются, сопоставляются и противопоставляются структуры двух альтернативных обществ, в совокупности исчерпывающих строение социального универсума. Начинал Зиновьев с резкой критики коммунизма в «Зияющих высотах». По приезде на Запад, будучи радикальным нонконформистом, он выдал резкую критику уже Запада в понятии «Западнизм». А далее все это свел в единую систему, отойдя при этом от критической позиции по отношению к коммунизму.
При этом, если сам Зиновьев в конце концов отрекся от своей диссертации и от «метода восхождения от абстрактного к конкретному», то я явные следы этого метода просматриваю в его социологических работах. Анализ работ А. Зиновьева еще предстоит проделать. Надо показать, что их значение лежит в плоскости методологических изысканий и попыток их предметного приложения, а не в защите коммунизма, как это пытаются представить отечественные продолжатели дела Ленина-Сталина.
7 Работа была опубликоана лишь после смерти Г.П. Щедровицкого: Современная наука и задачи развития логики // Щедровицкий Г.П. Философия. Наука. Методология. М.: 1997 г.
8 Для понимания истории ММК очень важно учитывать не только год написания текста, а и его последующие редактуры. Наследие Георгия Петровича сложно издавать, читать и комментировать, потому что, как правило, это не просто записи или стенограммы того или иного времени, но прошедшие последующие редактуры тексты. Например, в «Избранных трудах» помещена работа, которая помечена 57-м годом, хотя в ней присутствуют и идеи и прямые ссылки на работы 61-го года.
9 Для исследователя ММК это существенно усложняет задачу, поскольку не позволяет однозначно отвечать на вопрос, что ГП понимал под мышлением, какой смысл он вкладывал в понятие задачи или каков метод его работы. Все вопросы такого рода можно рассматривать только исторически.
10 «Диалектический метод прежде всего требует исторического рассмотрения процесса мышления. Чтобы не быть голословным, я сразу же намечу, хотя бы в общих чертах и грубо, схему основных этапов развития мышления. Первое – этап формирования речи (здесь появляется «слово» БС). Второе – этап чувственного мышления. Третье – этап абстрактно-логического мышления, подразделяющийся на периоды: метафизического мышления и диалектического мышления». (Г.П. Щедровицкий. Философия. Наука, Методология. М,. 1997, с.26.) Обратим внимание на то, что данная конструкция подводит, по идее, философскую базу под метод восхождения от абстрактного к конкретному и уточняет его: «Совокупность всех суждений и умозаключений, с помощью которых мы, начиная с чувственно-конкретного, переходим к чувственно-абстрактному, а затем к логически-абстрактному и, в конце-концов, вновь восходим к логически-конкретному, – весь этот процесс, рассматриваемый как результат научного исследования, представляет собою современное понятие. Только вся эта сложная система, вся совокупность абстракций, связанных в суждения и умозаключения, является знанием о том или ином предмете. Классическим примером такого понятия являются три тома «Капитала» Маркса». (Там же, с. 37) Обобщая, Георгий Петрович говорит: «Логика должна исследовать и обобщать основные современные приемы абстрагирования, она должна найти основные законы развития понятий и сформулировать правила построения теорий, то есть систем понятий». (Там же, с. 34.)
11 Щедровицкий Г.П., Садовский В.Н. К характеристике основных направлений исследования знака в логике, психологии и языкознании. Сообщения I-III // Новые исследования в педагогических науках, Вып. 2,4,5. М., 1964-1965 гг.
12 Здесь, к сожалению, не место рассматривать развитие логических представлений Аристотеля, в частности, формирование пропозициональной логики стоиков и современной матлогики в качестве основания логики предикатов как собственно Аристотелевой. Высказанные тезисы принципиально не изменятся в результате такого уточняющего анализа.
13 В работе 1957 года «Языковое мышление и его анализ» Щедровицкий пишет: «Итак, приступая к исследованию мышления, мы должны начинать с непосредственно созерцаемого, с языка, или, если брать отдельные единички языка, – со слова». Знак при этом трактуется в качестве элемента слова (в дальнейшем он получит название «знаковой формы»): «… язык и каждая его единица – слово – содержит, кроме знака как такового – движения, звучания, письменного обозначения, – еще нечто, что, собственно, и позволяет ему быть отражением». (Избранные труды …, с. 456.). В совместной с Н.Г. Алексеевым и В.А. Костеловским публикации 1960 года «Принцип «параллелизма формы и содержания мышления» и его значение для традиционных логических и психологических исследований» читаем: «… при графическом изображении процессов языкового мышления или их продуктов – мысленных знаний – мы должны прибегнуть к особым двухплоскостным фигурам вида:
обозначающее -------------------- обозначаемое
связь-значение
… Вопрос о том, что представляет собой обозначающее в языковых выражениях, или, иначе, их языковая форма, не вызывает споров; почти все соглашаются с тем, что это – звуки, движения, графические значки, а в самом общем случае – любые предметы и явления». (Избранные труды …, с. 2-3.) Отождествив обозначаемое в языковых выражениях с языковой формой, ГП тут же говорит о ней как о знаковой форме, при этом под знаком понимает образование вида:
--------------------- знаковая форма
связь-значение
Слово обыденного языка в такой трактовке оказывается, казалось бы, лишь одним из видов знака, однако оно остается генетической и категориальной моделью всей знаковой области.
14 Поясняющим примером служит сопоставление некоторого нового объекта с неизвестными свойствами с индикатором–огнем и объектом-эталоном по имени (А), который горит при соприкосновении с огнем. Если новый объект горит, то он также начинает именоваться с помощью знаковой формы (А).
15 Публикация 1958 года: О строении атрибутивного знания // Г.П. Щедровицкий. Избранные труды. М., 1995 г., с.590-595.
16 ГП в этом случае прямо ссылается на Аристотеля, относя родовидовую (синтагматическую в его терминах) организацию знания к более высокой ступени развития атрибутивного знания, нежели номинативное знание. (Там же, с. 616.)
17 Такое понятие знака и знаковой формы отличается от того, которое идет от Аристотеля и развивается Щедровицкого в теории атрибутивного знания – у Аристотеля логические отношения терминов (с их объемами и содержаниями) коренятся, все же, в грамматике обыденного языка. Понятийная множественность «знака» у Щедровицкого, только возрастающая со временем, заставила его, насколько я понимаю, проделывать обширные синтезирующие циклы работ по теории знака, который всегда рассматривался им в качестве одной из центральных категорий в анализе и мышления и деятельности (см. Знак и деятельность: в 3 книгах // М.: Вост. Лит., 2005). При этом трактовки знака в разных циклах могли существенно различаться. Попытка анализа этого цикла работ ГП в контексте мировой литературы сделана в представленной в этом сборнике статье В. Литвинова.
18 Метод псевдогенетического анализа тесно связан с методом восхождения. Но в нем акцент сделан на «нисхождении» (заслуга в его развитии принадлежит ГП, смотрите: Философия, наука, методология. с. 545). Из относительно недавних работ в жанре псевдогенеза надо отметить монографию В. Розина, посвященную становлению и развитию европейской системы юриспруденции – Розин В.М. Генезис права. 2001.
19 К анализу процессов решения задач // Избранные труды …, с.669.
20 См.: Проблемы и проблематизация в контексте программирования процессов решения задач. Стенограмма доклада на симпозиуме «Логика научного поиска» 30.11. 1977 г. (Свердловск) // Г.П. Щедровицкий. Философия. Наука, Методология. М., 1997, с. 468.
21 Опыт логического анализа рассуждений // Философия. Наука. Методология. М., 1997, с. 68
22 Там же, сс. 98-99. Обратим внимание на то, что построение теории-понятия о буржуазном или социалистическом обществе или же о химических растворах с использованием метода восхождения ставит и решает, в рамках метода восхождения, те или иные задачи. Однако в целом такое теоретическое построение не может быть названо процессом решения задачи.
23 Логическим анализом «способов решения» задач как таким общим инструментом, наряду с ГП и работавших с ним психологов, много лет занимались Н.Г. Алексеев, И.С. Ладенко, В.М. Розин.
24 К анализу процессов решения задач // Избранные труды, с. 668.
25 Там же, с. 669.
26 В.П. Зинченко. Комментарии психолога к трудам и дням Г.П. Щедровицкого // Познающее мышление и социальное действие. Наследие Г.П. Щедровицкого в контексте отечественной и мировой философской мыслию М.: Ф.А.С-медиа, 2004 г. Критическому анализу этой, в принципе, интересной и содержательной статьи, а шире – роли психологических исследованиях в развитии ММК необходимо посвятить отдельную работу.
27 Сам Щедровицкий относит формирование основных идей этой работы к 1955-1957 годам. Работа имела широкое хождение в рукописи, неоднократно обсуждалась и редактировалась ГП на протяжении многих лет, и в этом виде была опубликована лишь после его смерти: Опыт логического анализа рассуждений («Аристарх Самосский») // Щедровицкий Г.П. Философия. Наука. Методология. М.: 1997 г.
28 Замечу, что в данном случае мыслительные операции и знак имеют мало общего с операциями сопоставления и отнесения и со знаком в системе атрибутивного знания.
29 « … оказывается, что у исследуемого явления масса различных исходных точек, разнообразные способы соединения частей процесса в одно целое, причудливые скачки и переломы в «траектории» и т.п.» Там же, с. 71
30 Щедровицкий Г.П., Ладенко И.С. О некоторых принципах генетического исследования мышления // Тез. Докладов на 1 съезде Общества психологов, вып.1, М.: 1959 г.
31 Но и здесь эта проблема остается: в известной схеме «коммуникация-мышление-деятельность» «чистое» мышление существует как бы наряду с деятельностью. Остается признать, что понятие мышления, будучи ключевым в истории ММК и впитывая эту историю, оказалось крайне сложным и противоречивым, нуждается в дальнейшей методологической критике и развитии.
32 Одна из точек зрения ГП на этот счет изложена им в публикации 1967 года «О специфических характеристиках логико-методологического исследования науки» и перепечатанная в Избранных трудах.
33 Проектирование при этом сопоставлялось и противопоставлялось научному исследованию. Много позднее такой областью стало программирование (притом, что о программировании начали говорить и в какой-то мере осуществляли программирование еще на логическом этапе). Затем было понято, что для методолога интересны любые области (типы) деятельности.
34 Об этом говорит даже название изданных уже в наше время отчетных материалов, подготовлены в те годы командой ГП во ВНИИТЭ: Теоретические и методологические исследования в дизайне. М.: Изд. ШКП, 2004 г.
35 Полученное в конце 60-х годов, это понятие в печати впервые обсуждается мною в работе: Сазонов Б.В. Перманентное архитектурное проектирование на базе системных категорий // Системные исследования. Ежегодник. М.: Наука, 1982 г. Параллельно сходное представление разрабатывает В.Я. Дубровский: Дубровский В.Я., Щедровицкий Л.П. Инженерная психология и развитие системного проектирования // Инженерно-психологическое проектирование. М.: МГУ, 1970 г. Позднее оно появляется и у Г.П. Щедровицкого.
36 Детальное описание Игры на очень высоком уровне сделано в этом сборнике в специальной статье Л.М. Карнозовой
страница 1 ... страница 2страница 3страница 4страница 5
скачать
Другие похожие работы: