Свободная речь: как я одолел заикание

Негативные мысли. Обстоятельства, приводящие к ступору, обычно начинались с негатива в мыслях. После 15 лет напряженных усилий, мое заикание стало очень зависимым от конкретных условий. Я мог назвать довольно много имен людей, мест и слов, на которых я еще заикался. Ступорам обычно предшествовали негативные мысли типа «я ожидаю заикание», «я не хочу заикаться при этом человеке», «это слово мне сложно сказать».

Упреждающая тревога. Это явление известно также как синдром общего возбуждения или реакция «бей или беги». Негативные мысли мгновенно вызывали тревогу ожидания. В ожидании заикания в меня всегда возникало тревожное ощущение под ложечкой, очень похожее на панику. Уровень паники обычно зависел от ситуации.

Точка выбора. Кто-то однажды сказал, что «между стимулом и реакцией стоит выбор». В прошлом, как только мысль о заикании №1 вызывала тревогу ожидания (№2), я делал одно из двух:

а) избегать: использование уловок типа «э-э-э…», замены слов, отказ от ответов на уроках и другие приемы, которые позволяют избежать заикания. В данной ситуации моим намерением была защита себя от тех неприятностей, которые несло с собой заикание, и, что более важно, защита себя от всего плохого, что означало для меня заикание.

б) начать заикаться: это тот импульс, который я передаю от сознания к мышцам. В состоянии паники, для того, чтобы избавить себя от страха заикания, я «впрыгиваю» в слово и получаю либо частично, либо все сразу, знакомые мне симптомы заикания (клонирование, ступоры, судороги лицевой мускулатуры, избегание зрительного контакта и так далее).

Очень важно, чтобы человек, который заикается, замедлил свое сознание и свое тело так, чтоб он или она мог выбирать и пользоваться новыми моделями поведения. Это называется «прерывание паттерна» или «разрыв состояния». Таким образом, оказываясь в тревоге о возможном заикании или реально заикаясь, я должен был найти способы прекратить это состояние.

Согласно традиционной логопедии, я был обучен выходу из ступора с использованием «вплывания» в речь. Такое вплывание выполняется удлинением первого звука слова при легком смыкании артикуляторов. Если я начинал заикаться, я использовал «перезагрузку», то есть: прекращаю заикаться, делаю паузу и говорю слово с «вплыванием». Но когда тревога «зашкаливает», разум оказывается в оцепенении, и все стратегии становится трудно, а иногда и невозможно использовать. Классические приемы за 15 лет действительно помогли мне редуцировать степень моего заикания, но я понимал, что даже при использовании перезагрузки и «вплывания» в речь, в гортани, во рту и в теле остается некоторое напряжение. Степень беспокойства относительно заикания определяет уровень этого остаточного напряжения. И по иронии судьбы, чем больше бы я старался предотвратить заикание, тем большее напряжение я бы и создавал.

Прежде я никогда не обращал особого внимания на ощущения в теле. Я не думал, что они имеют какое-то значение. Я всегда сосредотачивался на контроле над заиканием в области между гортанью и ртом, пользуясь мягкой атакой и перезагрузкой. Но теперь я делаю все и для уменьшения собственной чувствительности в том числе. Я вижу важность более глубокого исследования и понимания моей тревоги ожидания.

Поскольку чувство тревоги в груди было посланием, которое говорило мне, что пора воспользоваться «вплыванием» в речь и перезагрузкой, я спросил себя, что будет, если я смогу убрать эту самую тревожность. Получалось, что эти мои мысли и чувства о заикании, которые приводили меня в беспокойство, и были сутью проблемы. Могу ли я научиться говорить эти слова без всякой тревоги, остаточного напряжения и без прибегания к перезагрузкам и прочему? Вот тогда я и начал менять свою цель, переходя от сосредоточенности на моторных навыках к устранению того процесса, который создавал тревожность.

Мой выбор пал на нейро-семантическую технику разрешения тревоги ожидания. Техника называется «Раскрыться посредством» (Drop-Down Through). Она помогала мне пересмотреть свои мысли, чтобы устранить чувство паники, возникающее во мне перед речью. И теперь вместо сосредоточенности на приемах плавной речи, таких как мягкое начало, я все свое внимание и энергию уделяю высвобождении тревожности. Если техника раскрытия проведена грамотно, слово произносится без всякого остаточного напряжения на артикуляторах.

Летом 2002 я получил сертификат мастера-практика НЛП. Это было во время 14-дневных интенсивных курсов Боба и Майкла Холлов.
ЧЕМУ Я НАУЧИЛСЯ
В свете моей семейной истории заикания, предрасположенность к тому, чтобы оказаться в группе риска, у меня, видимо, была. Как бы то ни было, я могу сказать, какие факторы для меня были ключевыми в возникновении заикания, и что было мне необходимо для излечения. Выкладываю несколько концепций, приемов и методов, которые могут оказаться для вас полезными.

Соматическая память. Как сказано выше, относится к физическим ощущениям, привязанным к прошедшему событию: типа фильма, прокручивающегося в голове, в котором мы можем повторно испытать то, что реально ощущали ранее. Попробуйте! Посмотрите, сможете ли вы ярко восстановить в памяти замечательный отпуск или каникулы. Обратите внимание на позитив. Если это были каникулы на побережье, отметьте тепло от солнца на вашей коже. Ощутите соленый воздух. Почувствуйте песок под ногами. Воспоминание о таких приятных моментах поможет вам вспомнить добрые чувства, связанные с этим прежним опытом.

Однако, верно и обратное. Воспоминания о негативных моментах включают дискомфортные ощущения. Я начинал составлять список конкретных ситуаций, людей и слов, в которых предвидел заикание. Я четко определил, что эти моменты для меня значат, и выявил определенные паттерны ощущений. Например, когда я намеревался воспользоваться громкой связью в той клинике, даже хотя я никогда ей и не пользовался ранее, ситуация воскресила в памяти мою фобию микрофонов, которая, в свою очередь, породила ощущение, что я начну заикаться. Ситуация оживила и мою привычку приписывать слушающим собственные фантазии относительно того, что они подумают, если я начну заикаться. Другими такими ситуациями в списке страхов были телефоны, чтение вслух, устные выступления, определенные имена девушек, название моей улицы, мое собственное имя и произнесение слова «заикание».

Я начал понимать, что если я сижу в классе, зная о том, что должен читать вслух, то соматическая память извлечет панические ощущения, связанные со схожими неприятными переживаниями в прошлом. За этим неизбежно последует заикание и ступоры. Возникает большой вопрос: «А что я могу с этим поделать?»

Хорошая новость состоит в том, что эти негативные воспоминания можно уничтожить, заменив их на соматическую память о позитивных моментах. Эти «позаимствованные» позитивные эмоции могут помочь вам трансформировать отрицательный опыт в положительный.

Якоря. Якорь – это специфическое воспоминание, которое позволяет вам подключиться к ощущениям и смыслу опыта, полученного ранее. Например, вспоминаете вы любимую песню. Вы можете вернуться в прошлое и полностью представить себе где, когда и с кем вы ее слушали, что вы при этом чувствовали, и так далее. Вы можете прокрутить эту песню снова и вновь испытать то, что чувствовали тогда. Эта песня становится якорем того старого, позитивного настроя. Именно возврат тех прошлых приятных событий и объясняет, почему нам нравится снова и снова прослушивать определенные песни, просматривать альбомы и фильмы.

Я выработал некую шкалу заикания с якорями для многих «страшных» слов и ситуаций. Всякий раз, попадая на один из этих якорей заикания, я соскальзываю в знакомое состояние паники. Например, когда я слышал вызов помощника менеджера в отеле, я тут же цеплялся за прошедшее событие, связанное со страхом речи, и немедленно впадал в состояние паники.

С другой стороны, если при первом признаке страха я мог бы заякорить себя на позитивный опыт из прошлого, я мог бы быстро свернуть эту панику, не дав ей дальнейшего развития.

Временная шкала. Каждая ситуация, в которой я заикался и краснел, стыдился и расстраивался, становилась очередной точкой на линии моего заикания. В конечном итоге, эта линия растянулась более чем на 30 лет. Точки на этой линии стали соматической памятью и якорями для конкретных моментов заикания, и в значительной степени влияли на текущее поведение и выбор.

Например, откуда бы я мог знать, как предвидеть и избегать определенные слова или ситуации, если бы у меня не было предшествующего опыта? Иногда я ловлю себя на том, что вспоминаю прошлое и прокручиваю в голове прошлые моменты заикания, или представляю, что это мое заикание виновато в том, что события развивались не так, как хотелось бы.

Нейро-лингвистическое программирование предложило подход временнОго реимпринтинга. Возвращаясь и меняя то значение, которое я придавал заиканию, возникавшему, когда я читал вслух, и проделав это по всей временной шкале, я убрал тревогу ожидания, которая всегда предшествовала чтению вслух. И теперь это очень полезно, когда читаешь дословно во время устной презентации или когда сидишь на диване с детьми и читаешь им истории без всякого намека на заикание.

Система языкового поиска. Относится к механизму в нашем мозге, который позволяет мгновенно отслеживать «страшные» слова. Эта система подобно локатору на истребителе, летящему низко над землей. Он направлен вперед, позволяет уклониться от потенциальной опасности. При заикании механизм тоже действует с упреждением и мгновенно выявляет слово, представляющее опасность. Например, когда я приехал в Атланту из Висконсина, если меня вдруг спрашивали, откуда я, моя система отслеживания сигнализировала мне об опасном слове (Висконсин). Я впадал в панику и говорил «с севера», либо начинал ступорить. Многие говорили мне о том, что сканируют тот кусок текста, который должны прочитать, и выхватывают из него отдельные слова, на которых опасаются заикания.

При реимпринтинге нашей соматической памяти «опасных» речевых ситуаций и удалении из них негативного содержания, мы испытываем все меньше и меньше необходимости включать систему языкового поиска. Единственной причиной, по которой мы в первую очередь помним слова, на которых заикались, является то, что мы придаем значение тому прошедшему моменту заикания. Таким образом, когда механизм поиска больше не работает, мы целиком полагаемся на себя и живем в настоящем.

Рефрейминг. Если события, связанные с заиканием, были эмоционально нейтральны для нас, то будем ли мы вспоминать о заикании, подбирать слова для замены, отводить взгляд, избегать и делать другие подобные вещи? Думаю, что нет. Предвидение заикания, ощущение паники, память об определенных словах, звуках, речевых ситуациях, и все прочее, касающееся прошлых эпизодов заикания, все это возможно только благодаря тому, что мы придаем этому значение (негативное).

Альфред Коржибски, разработчик общей семантики, сказал: «Человеческие существа - это семантический вид живых организмов». Он имел в виду, что человек запрограммирован наделять свой опыт смыслом. Мы делаем это путем создания смысловых рамок. Следовательно, важно пересмотреть тот смысл, который мы придаем нашему заиканию. Помните, что я полагал, будто мое заикание означает, что не будет мне доверия, как доктору? В том случае именно этот негатив включал панику и приводил к заиканию. Марк Аврелий как-то сказал: «Людей волнуют не вещи, а их ценность». Он имел в виду то значение, которое мы придаем вещам.

Потому, одна из составляющих процесса излечения, это пересмотр значения тех моментов нашей жизни, которые связаны с речью: превращение негатива в позитив.

Разрушение состояния. Мне пришлось научиться определять, когда я готов перейти в состояние заикания, и разрушить, или прервать, это состояние. Когда я понимал, что чувствую в груди наступление заикания, для меня это было знаком взглянуть в себя поглубже и посмотреть, что я могу изменить. Применяя time-line терапию, рефрейминг, технику раскрытия проведением, и другие НЛП и нейро-семантические техники, я смог постепенно растворить панический страх, который предшествует заиканию. Моя речь становилась все более и более спонтанной, даже без прибегания к моим старым приемам, способствующим плавности речи. Я просто говорил без препятствий.
ИЗМЕНЕНИЯ МЕДЛЕННЫЕ, НО НЕУКЛОННЫЕ
Резюмируя, очень важно, что я перепрожил свою жизнь, то есть, переосмыслил и пересмотрел тот негативный жизненный опыт, который имел отношение к речи, таким образом, чтобы воспоминания о бедах, связанных с заиканием, не вызывали тревожное ожидание в моей нынешней жизни. Перепроживание эпизодов заикания стерло тот негативный смысл, который имели для меня такие ситуации, как чтение вслух, телефонные звонки и устные презентации.

Могло ли статься, что Дин Уильямс в 1991 году посадил в моем сознании то самое семя, спросив у меня, не хочется ли мне узнать, что я делаю, когда заикаюсь? Мне хотелось бы так думать. Свидетельство моего выздоровления в том, что у меня больше нет ни мыслей о заикании, ни опоры на поведенческие стратегии для получения плавной речи. У меня более нет никакого чувства тревоги в груди. Я просто говорю.

На момент написания этой статьи, в марте 2003 года, я ожидал заикания пять раз за последние шесть месяцев. Это все были старые адреса, старые «страшные» слова, которые оживали в языковом поисковом механизме. Один случай произошел, когда я попросил поговорить с менеджером отеля. Так же, как и в остальных четырех случаях, я применил техники нейро-семантики, такие, как рефрейминг или раскрытие проведением, снял беспокойство и смог говорить свободно.

Сегодня перед выступлением на публике я сконцентрирован на выработке навыков самовыражения. А еще у меня есть типичные нормальные речевые нарушения, которые есть у любого оратора (повторения слов, например), но моя скованность и мучения – это уже история.

Это еще одно свидетельство степени освобождения моей головы от постоянных мыслей о заикании. Я на 100% уверен, что у меня есть оболочка, ну, как тефлон, устойчивая ко всяким рецидивам.

Пройдя так далеко по этому пути, не жалею ли я о том, что мне пришлось более двух десятков лет прожить с заиканием, наказывая самого себя? Я бы так не сказал. Рядом со способностью Кристовера Рива радоваться жизни при полном параличе и способностью Виктора Франкла иначе взглянуть на свою жизнь в концлагере, моя история выглядит слишком простой, хотя я и знаю, что это не так. Я полагаю, что во мне много сострадания, я хороший родитель и супруг, и еще я люблю свою работу логопеда. Путешествие сквозь заикание – для меня это метафора того, что я могу всё.

Пламя дракона потушено.

Если вы хотите узнать больше о различных техниках нейро-семантики, упомянутых в этой статье, например, Drop Down Through, посмотрите сайт Института Нейро-Семантики www.neurosemantics.com

Тима Макеси можно найти на сайте [email protected]

его личный сайт: www.stuttering-specialist.com

РЕЧЬ БЕЗ ЗАПИНОК – ЭТО ЕЩЕ НЕ ВСЕ

Джефф Ингрэм

[Программы, обеспечивающие речь без запинок, существуют уже давно, и кому-то они могут послужить панацеей от заикания. Мне кажется, у них есть один потенциальный недостаток: почти все они ориентированы на механические аспекты речи, а не на всю систему заикания в целом. Тим Макеси (Tim Mackesey), специалист по речевым нарушениям, сам избавившийся от заикания, прислал мне этот очень убедительный фрагмент, написанный одним из его клиентов. Подход Тима к лечению включает в себя несколько моментов. Тим – приверженец когнитивной терапии и практик НЛП. Этот отрывок – прекрасный пример того, как наблюдательность приводит к четкому разграничению свободной речи и речи без формальных запинок. – прим. Дж.Харрисона]

Подобно многим людям, встреченным мной, я «закончил» такие курсы излечения от заикания и столкнулся потом с рецидивом. Меня сильно смущало и заставляло чувствовать себя виноватым понимание того, что все большие и большие объемы занятий, направленных на достижение той самой цели, не приносят результата. Единственная рекомендация, предлагаемая программой по окончании курсов, гласила: «побольше практики!»

Многие из моих основных страхов и тревог программой получения хорошей речи во внимание не принимались. Если мной овладевал страх, то я не мог контролировать свой язык, губы и связки в той степени, чтобы получить результат. Многочисленные выпускники курсов рассказывали мне о том же самом.

Я пытался достичь результата снова и снова, не имея видимого прогресса, от чего ощущение собственной вины у меня нарастало. Тим Макеси помог мне снять завесу тайны с заикания.

Самым первым постулатом программ избавления от заикания является то, что заикающийся в состоянии сохранять спокойствие, находчивость и контроль над моторикой речевого аппарата в проблемных ситуациях. У каждого подростка и каждого взрослого заикающегося, которых я встречал, был длинный список своих страхов и спусковых механизмов, вводящих в панику. Я хорошо изучил страх, называемый боязнью социума, страхом ожидания, либо реакцией «бей или беги». Мой подробный список страхов и опасений программа излечения от заикания не рассматривала.

Курс лечения, по-видимому, лечил симптомы, а не корни проблемы. Отчего заикающиеся заменяют слова и уходят от разговора? У них страх заикания. Тема каждой поддерживающей консультации для заикающихся, на которых я только побывал, затрагивала страхи и ощущения, относящиеся к заиканию.

Еще в 80-х я проходил курс лечения от заикания … ДВАЖДЫ. Курс был весьма интенсивным и очень дорогим. Исходной посылкой курса являлось восстановление речи путем обучения очень медленному темпу. Например, односложное слово должно было быть растянуто на две секунды. По мере прохождения трехнедельного курса темп ускорялся до секунды на слог с полусекундными интервалами между слогами.

Одной из составляющих курса были звонки в организации с вопросами типа «когда вы открываетесь?» В конце курса мы шли в местный торговый центр и задавали людям массу вопросов. Все это время мы старались четко следовать установкам (полная схема дыхания и протяжное выговаривание по слогам).

Да, наша речь иногда была «гладкой», но звучала она монотонно и роботизированно. Это можно было бы считать и успехом, если бы не малый срок жизни такой вот плавной речи. Реальность такова, что процесс общения в мире идет гораздо быстрее, а на такой скорости выполнять установки сложно. Даже после ежедневных упражнений у себя дома, с использованием секундомера для определения продолжительности проговаривания слогов, я возвращался к своей старой речи.

Я считаю, что безопасность и изоляция в относительно комфортном окружении для заикающегося в течение продолжительного времени ненадолго снижают страх. Но мои специфические страхи, связанные с необходимостью обзвонить клиентов и кратко представиться, например, ждали моего возвращения домой.

Я узнал, что такое внутреннее противодействие. Его еще можно назвать раздвоением намерений. Виной всему здесь вторая предпосылка, что заикающиеся должны выполнять определенные установки. Нудная речь нараспев выглядит совершенно неестественно. Думаю, что заикающиеся боятся потерять свое лицо, начав пользоваться такой бросающейся в глаза замедленной речью. Темп речи, паузы и громкость – это средства, которые позволяют человеку выразить свою индивидуальность, так ведь? Люди не хотят терять эту свою самобытность, вот почему такая роботизированная речь их не устраивает.

Предполагается, что заикающийся вернется на свою работу, в свою семью, в социум со своей новой речью и будет вести себя так, будто так и надо. Это требует от заикающегося существенного личностного сдвига.

Один из моих сотоварищей по выпуску после прохождения курса сказал: «Выполнение установок привлекает еще больше внимания к моей речи!» Мы проходили курс, и многие из нас думали про себя: «Так я буду говорить здесь, но не дома». То есть, для многих заикающихся эта методика обречена из-за наличия внутреннего противодействия.

Я понял, что раздвоение моих намерений может действительно спровоцировать речевой ступор. Я вспоминаю рабочее совещание, на котором нам надо было по очереди представиться. Я чувствовал, что внутри меня сидит тянитолкай: одна голова кричит «следуй установкам!», а другая твердит «ты точно будешь не как все со своими установками, потому что так никто не говорит».

Это напоминает мне спортсмена, к примеру, питчера на подаче в бейсболе, совершающего дальний бросок баскетболиста, гольфиста на завершающем ударе. Прямо в тот момент, когда все упирается только в моторные навыки, у него не должно в голове звучать «СМОТРИ, НЕ УПУСТИ ШАНС!». Тот голос, который в голове человека говорит «я буду выглядеть ненормальным со своей затянутой занудной речью», вызовет внутренний конфликт, который, скорее всего, приведет к речевому ступору.

Когда заикающийся в панике, старается не заикнуться и не выдать себя, то никакие мягкие атаки и другие установки, как правило, уже не возможно выполнить. Он хочет и говорить, и, в то же время, пытается спрятаться. Когда эти силы равны и тянут в противоположные стороны, человек начинает заикаться.

Еще до встречи с Тимом, я потратился на устройство, которое нужно было вставлять в слуховой проход. Я видел, что это устройство представляли на шоу Опры (Oprah Winfrey), как некое «медицинское чудо». Я был разочарован своими попытками получить свободную речь, и очень хотел быстрого избавления, какое видел у Опры. Оказалось, что это устройство отвлекает внимание, когда пытаешься что-то сказать.

Уровень шума был просто невыносимым. Но снова все портил страх ожидания: при волнении я не мог сосредоточиться на эхе, звучащем у меня в ухе. Я занимаюсь продажами, и это устройство не работало именно тогда, когда я в нем более всего нуждался! Этот способ избавления тоже не принимает во внимание эмоциональные причины заикания.

Когда в 2000 году я переехал в Атланту, я просмотрел местные логопедические клиники и попал на специалиста по речевым нарушениям Тима Макеси (Tim Mackesey). Всего лишь после нескольких занятий с Тимом я понял, наконец, каким образом и отчего у меня возникают ступоры, и я начинаю заикаться. Курс формирования плавной речи сосредоточен, главным образом, на физическом аспекте заикания. В противоположность этому, Тим больше внимания уделяет на страхам ожидания, которые делают речевые установки столь ненадежными. Он познакомил меня с нейро-лингвистическим программированием (НЛП) и с нейросемантикой (НС). Нейросемантика – новое ответвление НЛП. НЛП подобен большому набору стратегий, которые помогают людям поменять их мысли и чувства, способствующие страхам и, в конечном итоге, заиканию.

По сути, вы перепрограммируете свой мозг таким образом, чтоб пережить свой жизненный опыт по-другому. Если вы ворошите старую память о заикании и переживаете те же самые эмоции, то память работает так, будто вы переживаете подобную ситуацию сегодня. Например, когда я учился в школе, я помню, делал устный пересказ книги и ужасно заикался перед классом. Эти травмирующие переживания были перенесены в мою взрослую жизнь и заставляют меня бояться выступать перед людьми… даже перед небольшой группой. Тим перенес меня назад во времени (т.е, назад по событиям моей жизни) и создал новое «кино» для моего сознания. Мы «переиграли» тот и многие другие моменты, которые были для меня травмирующими в момент их совершения. Как результат, эти воспоминания уже не причиняли боли.

Точно так же я узнал, как пересмотреть свой опыт телефонного звонка и выступления на собрании, поэтому сегодня я больше не пребываю в тревожном ожидании. Я могу, как и большинство людей, чувствовать прилив адреналина, но теперь я испытываю этот прилив как волнение, а не как страх. Все это применимо также и к отдельным словам и звукам. Я могу теперь превратить эти ранние переживания в приятные воспоминания и перенести их в мою теперешнюю жизнь.

В результате, управление моими запинками проходит теперь ГОРАЗДО легче, поскольку я знаю, как управлять своим сознанием, оставаясь при этом спокойным. Это совершенно новый и эффективный метод работы с заиканием!

Мне очень приятно сообщить, что мои продажи сейчас идут очень успешно. Также я очень активен и разговорчив в своих церковных делах. Я понимаю теперь заикание, настоящий контроль и стал более стойким.