Закон о «коммерциализации»

Стенограмма дискуссионного ринга
16 сентября 2010 года в пресс-центре «Комсомольской правды» состоялась дискуссия на тему: «Федеральный закон о «коммерциализации» бюджетных учреждений - модернизация социальной сферы или ее разрушение?», организованная Институтом «Справедливый мир», порталом «СПРАВЕДЛИВО-ОНЛАЙН» и газетой «Комсомольская правда».
(Правительственный закон о «коммерциализации» бюджетной сферы, принятый Государственной Думой РФ, вступит в силу 1 июля 2012 года. Суть документа – в разделении организаций на три типа: казенные, бюджетные и автономные. Каждая из них получит свои права и обязанности. По мнению разработчиков закона, задача реформы - приспособить систему бюджетных учреждений к рынку, дать им возможность получать дополнительные доходы и в то же время повысить качество их услуг для населения. Закон поддержали 315 депутатов, 94 проголосовали против).
Представители каждой из сторон дискуссии высказали свою точку зрения.
Аргументы сторонников закона:

• 
  Школы освободятся от сметного финансирования. Они будут получать средства в рамках государственного задания и отчитываться о расходах.
  
• 
  «Нечестные» школы лишатся возможности взимать поборы с родителей.
  
• 
  Детей в России за последние годы стало меньше на 8 млн, а количество школ не уменьшилось. Эту систему надо оптимизировать.
  

Аргументы противников закона:

• 
  Создаются условия для приватизации материальной базы бюджетной сферы.
  
• 
  Бюджетная система России: медицина, культура, образование, вся та социальная сфера, которой по праву гордилась наша страна, будет разрушена.
  
• 
  Сельская местность останется без образовательных учреждений, так как содержать малокомплектные школы нерентабельно, а привлечь внебюджетные средства они не смогут.
  

Как и следовало ожидать сторонники и разработчики закона от партии власти в редакцию уважаемой газеты не явились. С противниками грядущей коммерциализации спорили директор департамента общего образования Министерства образования и науки РФ Елена Низиенко и член Общественной палаты РФ, директор Центра образования «Царицыно» г. Москвы Ефим Рачевский. Против ввода закона выступали члены СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ: депутаты Государственной Думы Александр Терентьев и Александр Бурков, а также лидер Общероссийской общественной молодежной организации «Молодые социалисты России» Дмитрий Гудков.
О том, как чиновники в регионах России исполняют законы, рассказал депутат Госдумы, справоросс Александр Терентьев: в Алтайском крае намерены закрыть 500 школ в глубинке. Общее количество школ в республике – около 2000… 83-й закон еще больше развяжет руки чиновникам в их стремлении сократить все и вся (заметим, не собственные зарплаты, а социальные выплаты).


Елена Низиенко, директор департамента общего образования Министерства образования и науки РФ:

– Идея в том, что наполнение школьного бюджета будет все равно производиться из муниципального бюджета по тому же нормативу, что и сейчас это происходит. И закон, кстати, №83-ФЗ предусматривает не уменьшение общей суммы финансирования учреждения, независимо от того, к какому типу оно будет отнесено: бюджетное, казенное или автономное. Поэтому первый и главный источник наполнения школьного бюджета – это муниципальный бюджет. А все остальное, что школа заработает, сможет заработать, – это уже ее, так скажем, бонусы к тому, что есть.
Ефим Рачевский, член Общественной палаты РФ, директор Центра образования «Царицыно» г. Москвы

– Очень соблазнительно задать вопрос: кто закон читал? Во-первых, это закон не о коммерциализации. Я помню 2004 год, когда один закон назвали законом о монетизации, хотя монетизации там было посвящено очень мало... Та формула, о которой вы говорите, Александр Борисович, действует с 1992 года, когда был принят первый в Российской Федерации закон «Об образовании», когда школам, ВУЗам, техникумам разрешили оказывать платные образовательные услуги, и понятно, чем это было продиктовано. Было мрачно, скудно и нищий бюджет. Есть статистика очень четкая: этой опцией, законом 1992 года «Об оказании образовательных услуг» в Российской Федерации воспользовалась 1,04%. Другие школы этого делать не стали. Накладно. Надо иметь дело с налоговой, надо иметь двойную отчетность: и за бюджетные деньги, и за не бюджетные деньги. И к тому же, поскольку у большинства чиновников в 1992 году, да и сейчас тоже, чисто коммунистическое осознание действительности, как зарабатывать деньги?

Нашей школе нужно было отремонтировать одно из зданий. Сумма ремонта по смете – 16 миллионов рублей. В результате действия 94 закона после тендерного слияния осталось не 16, а 9,5, но отремонтировать надо на 16. Тендер был проведен в марте месяце. После этого в июне мы подписываем контракт, в июле пошли деньги на его исполнение, а 25 августа по всем нормативам санитарно-гигиеническим надо ремонт закончить. Либо я должен подписывать липовые документы, либо деньги отнимают в бюджет к концу года.

83-й закон отменяет действие 94-го закона на школы, вышедшие в статус автономии. Это первое. Второе. Вот уже много лет мы имеем дело с казначейством. Это невозможно. Такое количество бумаги... Казначейство – последняя организация, которая стала действовать по закону «Об электронной подписи». Количество документооборота, которое ложится на школу, становится невозможным. 83-й закон позволяет школе, вышедшей в автономию, открыть расчетный счет в банке. Третье. Сметное финансирование. Наши школьники сэкономили тепло, воду (в школе стоят счетчики) в позапрошлом году на сумму 1 200 000 рублей. Сумма вполне реальная. Чтобы эти деньги потратить на спортивное оборудование, надо обращаться к главному распорядителю бюджета города Москвы. Это Юрий Михайлович Лужков. Проходит 4 месяца, кончается бюджетный год, деньги уходят в бюджет. Как же можно воспитывать детей, говорить об энергосбережении и еще о чем-то?
Ведущий ринга Александр Милкус, редактор отдела образования газеты «Комсомольская правда»

– Вот у меня заготовлен вопрос как раз для противников закона. Вот львиная доля сейчас у директора школы, как у администратора, уходит на то, чтобы заполнять кучу отчетных бумаг. У него на голове сидит дикое количество проверяющих. Школа не имеет права, в принципе, сама даже скрепки купить. На все, что больше 100 000 стоит, как я понимаю, надо проводить тендеры. Директор должен уже и этим заниматься. Как вы считаете, это нормально? Это способствует развитию современного образования?
Дмитрий Гудков, лидер «Молодых социалистов России»

–Этот вопрос не совсем имеет отношение к 83-му закону. Это просто общая проблема нашей бюрократии. Здесь нет ни одного депутата, который голосовал за этот закон. Почему? Потому что, совершенно очевидно, перспектива потерять избирателей их не радует, поэтому их здесь нет. К чему приводит этот закон? Во-первых, нарушает конституцию. Почему? Потому что он предоставляет возможность сегодня всем бюджетным учреждениям становиться автономией, зарабатывать деньги.

Наши чиновники – это не европейские чиновники. Мы прекрасно знаем главную шутку КВНщиков про коррупцию: борьба с коррупцией в России набирает обороты, в обороте уже 300 миллиардов долларов. У нас от чиновников будет все зависеть. Школу будут даже специально банкротить, если она находится где-то в центре Москвы, для того чтобы там построить офисный небоскреб.
Александр Бурков, депутат Госдумы РФ, фракция СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ

–Есть сегодня пробелы в качестве функционирования школы. Отчетность, бюрократия. Это все вопросы, которые нужно решать. Только я хочу сказать, что «Единая Россия» поставила телегу впереди лошади. Мы начали решать мелкие вопросы, и не решен главный вопрос: как мы будем финансировать государственные и муниципальные стандарты? В каком объеме?

Это все мелочи по сравнению с тем подводным камнем, который заложен в 83-ФЗ. Это отсутствие государственных финансовых стандартов по исполнению в дальнейшем муниципалитетами, региональными властями обеспечения финансовыми средствами тех же школ, тех же больниц, той же социальной защиты.

Да, у Ефима Лазаревича ситуация хорошая. Он живет в том субъекте, где финансовая обеспечиваемость колоссальная, она лучшая. Но Москва – это еще не вся Россия. Я живу тоже в богатом субъекте, в Свердловской области, но у меня нет стопроцентного обеспечения школ и дошкольных учебных заведений. У меня сегодня максимум 80% финансирования. У меня сейчас сидят ребятишки в валенках на занятиях, потому что не могут включить тепло, потому что долги у школы, у учреждения, долги у муниципалитета, которые накопились за много лет перед коммунальными службами. Это нам учтут в дальнейшем в стандартах? Нет.

И сегодня мы видим, что люди, живущие в разных регионах страны, перестают себя ощущать жителями одного государства, потому что в Москве - одни условия, один уровень образования, а в городе Урюпинске в Волгоградской области, к примеру, совершенно другой уровень образования. В этом вся проблема, в этом заложена мина.

Наша государственная власть последние 10 лет пытается снять с себя ответственность во многих сферах. Посмотрите, она убегает от исполнения государственных обязанностей в сфере пенсионной. Мы говорим: «Вот вам минимальная пенсия, остальное...» Это все к вопросу к школе. Дальше. Мы ушли из сферы ЖКХ, сказали: «Рынок нас отрегулирует». Что мы получили? В школе так же произойдет.
Ефим Рачевский

С первого сентября вступили в действие стандарты для начальной школы. До первого сентября финансировали 20 часов в неделю, а сейчас с первого сентября 20 часов в неделю плюс 10 часов в неделю на дополнительные занятия.
Александр Милкус

– Я хотел бы все-таки продолжить то, что говорил Александр Леонидович, и переадресовать вопрос Елене Леонидовне вот в части чиновников, да? То есть, вот по закону 83 появляется 3 типа учреждений: автономные, бюджетные и казенные. На самом деле, какую форму получит школа, решают все равно местные чиновники.
Елена Низиенко

–Закон приняла Государственная Дума, и вот позиция наша такова: мы обязаны его исполнять. Из этого я исхожу. Какое бы решение ни принял чиновник, оставить учреждение казенным, назвать это учреждение бюджетным, назвать это учреждение автономным, он понимает, что должен этому учреждению, независимо от его типа, отдать на реализацию стандартов одинаковое количество средств на каждого ученика.

Да, действительно, ученик в Якутии и ученик в центральной России стоит по-разному. Но это вопрос не к 83 закону вообще.

Кроме того, в новом стандарте образования, кроме всего прочего, появились требования к условиям обучения, чего вообще никогда не было. Мы всегда говорили, что школьник должен знать и уметь, при этом никогда не говорили, какие условия школа должна создать, чтобы ученик все это усвоил.

Государственное задание в соответствии с 83-ФЗ будет формироваться на основе этого же федерального государственного стандарта.
Александр Милкус

– Скажите, какая сумма идет на исполнение вот этого федерального стандарта образования? Конкретно сумма на одного ребенка. Средние дайте показатели.
Елена Низиенко

– Я не могу сейчас дать средний показатель, потому что стандарт еще не вводится в обязательном порядке.


Александр Милкус

–Давайте теперь вопрос к противникам закона. Вот понимаете, ситуация вот какая. Вот мне интересно, вы считаете, что сегодня образование бесплатное? Все равно в любой школе вынуждены родители собирать деньги и на ремонт, и на подарки учителям, и так далее. Как может развиваться школа, любая школа, даже в Москве, только на бюджетные деньги? В любом случае школе нужны какие-то спонсоры. Как это регулировать, как это делать законным образом? Вот 83-й закон регулирует эту сферу. Почему вы считаете, что это не нужно делать?
Александр Терентьев, депутат Госдумы РФ, фракция СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ

– Мы говорили здесь о том, что у нас очень разные города. Вы знаете о том, что предтечей к этому закону было выделение в особый порядок двух высших учреждений: государственный Санкт-Петербургский и государственный МГУ? Их сразу же выделили. Мы тогда не понимали, в чем дело. У нас ведь все высшие учебные заведения одинаковые, но тут два выделили в особый статус.

Потом следующее – это принятие 83-го закона. Мы уверены в том, что финансирование с каждым годом будет уменьшаться. Сегодня идет глобальное сокращение. У нас по Алтайскому краю, план – 500 школ сократить, просто сократить 500 школ из 2100. Это потому, что нет средств, неукомплектованность классов.

Все, что связано с документооборотом, я не думаю, что его будет меньше, у нас государство такое. Я не уверен в том, что будет его меньше. Будут отчитываться точно также по коммерческим средствам и по средствам, которые будут поступать из бюджета. Но самое основное в другом. Мы говорили о том, что с принятием 122, 131 закона средств у нас становится все меньше и меньше, школы сокращаются. Вслед за сокращением школ будет уничтожение села. Люди принимают решение о том, какое будет это учреждение.

Казенные учреждения, они определены законом, попасть в этот список никто не может. А вот как только автономия будет, учредители примут решение: это общеобразовательное учреждение уходит в автономное плавание. И учредитель принимает решение об этом, никто другой, правильно?
Александр Милкус

– Мы не о том говорим. Я задал вопрос вот о чем: как легально, нормально, не подставляя директора, использовать те деньги, которые родители добровольно, спонсоры добровольно готовы пожертвовать, помочь школе? Вот каким образом, как вы считаете?
Дмитрий Гудков

– Есть подход: «Мы не можем с этим бороться, давайте легализуем». Давайте легализуем проституцию, наркотики и прочее. Есть другие варианты, есть другие подходы. То, что предлагается в 83 законе, дать возможность сегодня нашим госучреждениям заниматься коммерческой деятельностью.

Когда мы даем госучреждениям заниматься коммерческой деятельностью, то их приоритеты меняются. И когда они понимают: «мы можем заработать», будет также, как в больнице, когда приходит девушка и говорит, «я хочу сделать УЗИ и у меня есть возможность сделать это бесплатно». Ей говорят: «Можете сделать бесплатно через 3 недели, а если вам нужно сейчас, платите».
Ефим Рачевский

– Можно я добавлю сразу пример? 1992 года закон «Об образовании». ВУЗы получили право вводить платные места. Да, было ограничение муниципальное 25%.

– Уже больше 50.

– Где-то там и под 80%. Ломоносовых мы где завтра будем брать?

– Почему мы опасаемся? Главное наше опасение в том, что плавно скатимся к недофинансированию государственного задания.
Александр Милкус

– Вот в продолжение вашего, значит, выступления вопрос к сторонникам закона. Мы говорили о том, что автономные учреждения создаются учредителем или одобряются. Но вот уже 10 лет, как разрешены в школах попечительские советы, родительские комитеты, которые могут и контролировать финансовую деятельность, и вообще развивать школу. На самом деле сколько школ действительно решились заниматься более-менее продвинутой практикой, открывать свои бюджеты родителям, вместе с родителями, вместе с попечителями формировать бюджет, то есть жить современно? Таких школ единицы. И вот я думаю, что с принятием закона ничего не изменится. В автономные учреждения превратятся 2, 3, 4 на регион, а остальные будут казенные.
Елена Низиенко

– В законе не исчерпывающий перечень казенных учреждений. Почитайте, пожалуйста, закон. Во-вторых, я не согласна с тем, что вы говорите: «Это легализация поборов». Это не легализация поборов, это обеспечение их прозрачности. Что раньше должен был сделать директор, получив легально средства оплаты услуг, или, когда ему принесли родители, написали заявление: «Прошу принять на такие-то цели»? Он должен был провести эти деньги обязательно через бюджет, зачислить их в доходную часть учреждения.

– Да, это сейчас происходит. Он должен их зачислить в бюджет. Бюджетом самостоятельно учреждение распоряжаться не может, им распоряжается учредитель – городская администрация, если учредитель муниципалитет. И муниципалитет на заседании городской Думы. «Да, вот бюджет мы увеличиваем вот настолько, но мы этой школе ничего не отдаем. Мы это забираем на другие нужды, у нас денег на другие нужды нет, на лекарства». И муниципалитет вправе это делать сейчас. При принятии 83 закона директор деньги, которые он получил легально, я подчеркиваю, это не легализация, это то, что он уже получает от платных образовательных услуг с 1992 года или с другого там кого-то года, он сможет их зачислить в бюджет учреждения и распоряжаться ими самостоятельно совместно с органом государственного, общественного управления. Кстати, для автономных учреждений наблюдательный совет обязателен.
Александр Милкус

- Сейчас школьный директор, по сути дела, это старший учитель, да? Он распределяет часы, он следит за нагрузкой и так далее. В современных условиях, как вы считаете, директор, это его функция вот заниматься, практически, значит, быть главным в поручительстве, или это должен быть современный менеджер, у которого просто должны быть развязаны руки для того, чтобы развивать учреждение? Это может быть школа, это может быть детский сад, это может быть там некоммерческая какая-то организация. Может быть, с помощью этого закона мы получим нормальных, вменяемых администраторов?
Александр Бурков

–Давайте вначале подготовим администраторов вменяемых. Давайте они пройдут курсы предпринимательства, давайте они пройдут обучение. Они действительно станут финансистами и управленцами, и тогда вот таких людей внедряйте в эти учреждения, тогда их выпускайте на свободу. А сейчас существующему директору говорят: «Господа, с завтрашнего дня ты коммерсант». Может быть, Елена Леонидовна ответит, какой процент за 3 года существования закона «Об автономных некоммерческих организациях», сколько учреждений перешло по собственной воле? По-моему, там не более полутора процентов от всего количества, не более. Почему-то учителя на это не идут, директора, желания-то нет.

Самое страшное в другом. Когда в городах депрессивных на селе, где колоссальный финансовый дефицит, и директору говорят: «Вы сегодня коммерсант». Это все, он понимает, что он обречен, и никакой чиновник ему завтра не поможет. Да, в Свердловскую область приехал чиновник и стал губернатором. Он принимает сейчас решение из 212 школ малокомплектных закрыть в этом году 140, и как было сказано моим коллегой, это означает первый шаг к вымиранию села. Вот он, чиновник определил. Это последствия этого закона, они, наверное, сопоставимы вот с приватизацией по Чубайсу, которая вначале разрушила систему народного хозяйства, разрушила производство. Здесь будет разрушено самое главное – система государственных обязательств, государственных услуг.

Я сразу, в самом начале дискуссии сказал, надо стремиться к повышению качества, к эффективности использования средств. Вы правы, давайте вначале утвердим стандарты образования, да и самое главное – финансовые стандарты. Теперь я отвечу, почему они не утверждаются. «Единой Россией» был внесен, точнее, депутатом от «Единой России», закон в 2003 году «О минимальных государственных стандартах». Он прошел только первое чтение, а дальше он не идет. И когда на вопрос Кудрин на заседании Государственной Думы, почему вы не утверждаете государственные стандарты, он честно ответил: «А я боюсь, что страна станет банкротом». Это претензии к государству. Поймите, это претензии ко мне как к представителю власти, парламентского, как говорится, меньшинства, пускай. Да, я лично голосовал против. Люди, здесь сидящие, голосовали против.

Мы говорим о том, что идет повальное сокращение школ и разных условий в образовании, и в жизни, и в достатке, мы говорим как раз о том, что сегодня уже не миф о закрытии школ, сокращении деревень и укрупнение муниципалитета, уже не миф. Это по всей стране. В Москве это благо, у людей есть средства. Мы людям показываем, что нам в принципе страна вся не нужна, нам нужна Москва, Санкт-Петербург и в крайнем случае крупные города. Все остальное давайте сокращать. Стандарты, когда будут приняты, их невозможно будет выполнить в селе, совершенно невозможно. Если на село 500 тысяч или миллион бюджет всего села, вы можете себе представить, какой бюджет одной школы?
Александр Бурков

– Можно? Первое. Есть, на наш взгляд, правовая коллизия. Мы понимаем, что по закону банкротить учреждения нельзя. Это главное. Но в то же самое время при сговоре банкира и директора школы или высшего учебного заведения, это учреждение обременят кредитами, и выиграют суд, и дальше что происходит? С одной стороны, банкротить нельзя, с другой стороны, покрыть обязательства нельзя. Как регулировать эту ситуацию? Будет решение суда, оно будет сто процентов, потому что школа должна деньги или институт.
Елена Низиенко

- Принимает решение учредитель с согласия коллектива. Учредитель, простите, не самоубийца, чтобы школу, в которой недостаточно хорошие условия, в которой недостаточно квалифицированный директор (у нас есть такие и много таких, я вас уверяю, не все такие, как Рачевский), учредитель не примет решения в отношении такой школы, перевести ее в автономное учреждение, если он не совсем идиот.
Бурков

– А если у него злой умысел?
Елена Низиенко

– А в чем злой умысел может заключаться? Если злой умысел его заключается в том, чтобы расстаться с директором школы, так он это сейчас может спокойно сделать. В Трудовом кодексе есть 278 статья, на основании которой он без объяснения причин может директора уволить.
Ефим Рачевский

– Я хочу напомнить одну вещь. В автономке с директором заключается контракт на 5 лет, а в нынешней ситуации контракт носит пожизненный характер. Это существенная разница такая. И второй момент. По положению, у нас на сделку превышаю 10% должно быть разрешение наблюдательного совета, и соответственно, директор не имеет права. Ну, вот, наверное, так.
Елена Низиенко

– А большинство учреждений все-таки станут бюджетными, а бюджетное учреждение не может заниматься коммерческой деятельностью, не может хранить свои средства в коммерческом банке. И поэтому в ситуации с бюджетными учреждениями то, о чем вы говорите, априори проявиться не может.
Ефим Рачевский

Смотрите, в округе Москвы, где я работаю, около 600 образовательных учреждений. Округ большой. Было предложено подать документы на автономку. Из этого количества, из 600, только 3 школы подали документы на автономку. Остальные категорически не хотят этого делать.
Терентьев

– Учредители уже начали подготовку к переводу учреждений в автономные, и списки составляются.
Елена Низиенко

– Вы знаете, прежде чем составлять списки, и мы на всех наших совещаниях об этом говорим руководителям муниципалитетов и руководителям муниципальных органов управления образованием, нужно определить критерии, по которым вы будете переводить те или иные учреждения в тот или иной тип. И если вы будете критериям следовать, то у вас никогда ни одно, ни бюджетное, ни автономное учреждение не станет банкротом, как вы говорите, и так далее. Ответственность учредителей очень высока, и ответственность директора тоже очень высока, но и свободы у директора в распоряжении средствами больше. Он теперь не спрашивает у городской Думы: «Могу ли я деньги, которые мне запланированы на парты, а с партами у меня все хорошо, у меня их вот так, перекинуть на то, чтобы починить крышу?» Он сейчас это просто с общественным своим советом решит, и это сделает автоматически.
Ефим Рачевский

– Елена Леонидовна, можно перебить? А спросите меня как директора, а хочу ли я денег? Вы знаете, не хочу. Я год назад ездил в финские школы, английские школы. Шикарные школы построили, замечательные. И я спрашиваю директора: «Слушай, а во что тебе обходится содержание?» Он говорит: «А я не знаю». Есть аутсорсинг, его учредитель это сделал. Его забота исключительно связана с содержанием и организацией образовательного процесса. Я предполагаю, что когда-нибудь и в нашей стране, лет через 80, это тоже может произойти.

Ведь посмотрите, какая история интересная происходит на окраине Москвы. Есть территории, которые вышли за пределы МКАДа, и четная сторона дороги, допустим, Москва, а нечетная – Московская область. В Москве норматив на одного ребенка в средней общеобразовательной школе порядка 50-70 тысяч рублей, а в Московской области – 22 тысячи рублей или 23 тысячи рублей, а расстояние 50 метров. Там избыток учителей, а там не хватает учителей. Поэтому я не понимаю, почему был принят когда-то этот закон, который все возложил на плечи регионов, когда одна ситуация в Ханты-Мансийске и Москве, нефтяной район, допустим, и другая ситуация в Пензенской области. Я встречаюсь с очень многими, езжу по регионам, мне порой стыдно отвечать на вопрос, какая заработная плата у учителя, допустим, в московской школе, понимаете?
Терентьев

– А в Алтайском крае 8 200…
Ефим Рачевский

– Я так полагаю, что в свое время это было принято от скудости просто и от бесперспективности, поскольку содержать такую гигантскую империю на сегодня... Я в данном случае имею в виду не 83 закон. Я полагаю, что 83 закон – это временная мера, и по всей логики развития современной цивилизации, школа должна быть стопроцентно и абсолютно бесплатной.

Директор школы не должен думать: «А как мне удержать этого физика и этого учителя иняза?» Я молюсь, чтобы был еще один экономический кризис. Знаете, почему? Когда был кризис 1998 года, в школы вернулись учителя иностранного языка, которые сбежали переводчиками в фирмы там. Когда был кризис 2008 года, вторая волна, репатрианты вернулись в школу, потому что школа пусть скудный, но островок стабильности. А сейчас он закончился, сейчас опять ко мне приносят заявления. Я говорю: «Ты куда?» «Меня в Сбербанк программистом переманили, там зарплата в два раза больше».

И вот до тех пор, пока политики и, может быть, даже не Государственная Дума (я прошу, без обид), а те, кто принимают реальные решения, на самом деле, будут эти решения принимать, исходя не из сиюминутной конъюнктуры, а думая немножечко о завтрашнем и послезавтрашнем дне. Мы ссылаемся на демографическую яму. Вот по Алтайскому краю закрытие школ. Ведь прежде чем закрывать школы, надо посмотреть все возможности. Одно дело – в Тверской области, где до следующего населенного пункта 15 километров по плохой дороге, а другое дело у вас или в Новосибирской области, допустим, понимаете? А что касается тезиса о том, что с исчезновением школы исчезает село, я бы его повернул наоборот: когда в селе исчезают качественные рабочие места и люди из райцентра переезжают в областной центр, а люди из областного центра теперь иммигрируют в другие центры, то становится просто некого учить. Мы вчера посмотрели фильм, где одна школа, один директор, он же один завуч, и одна ученица. Слава богу, что такая возможность у муниципалитета есть. Но представьте себе себестоимость этой одной девочки. По-моему, дешевле купить вертолет и туда ее возить.

Знаете, что было с детскими садами в начале 90-х, когда семьям платили 16 рублей в месяц, компенсируя то, что они не водят детей в детский сад. И детские сады Москвы вымылись из системы образования. Там, где я живу, рядом...
Низиенко

–На самом-то деле демографическая ситуация вправду тяжелая. С 1995 года с 22 миллионов количество учеников снизилось до 12 в этом году. И вы говорите, закрываются школы. А что, вы хотите, чтобы школ оставалось столько же, когда в два раза количество учеников уменьшилось?

Вы послушайте, какую политику Министерство образования проводит. Мы за то, чтобы дети получали качественное образование везде, в том числе и в ауле. А для этого им должны быть обеспечены соответствующие условия, в том числе и в ауле. Если в этом ауле есть средняя школа и там есть дети, которые учатся в старших классах, то значит, они должны иметь ровно такое же оборудование, какое имеет городская школа. В городской школе через кабинет физики, который стоит, немецкий, допустим, хороший кабинет физики стоит 5 миллионов рублей, проходит параллель, состоящая из 6 классов десятых. А в ауле это 6 человек. Поэтому считайте, насколько дороже обучение в ауле, чем в городе. И из этого исходя, надо понимать, что там, где необходимо сохранить малокомплектную школу в селе, значит, надо ее обеспечивать кадрами, оборудованием и создавать в ней условия такие же, как в городе. Там, где есть возможность детей подвозить в базовые школы, и обеспечивать их нормальный и качественный подвоз, и качественное обучение в базовых школах, надо это делать. Страна у нас очень большая и очень разная. Вот Алтайский край взять, да, там подвоз где-то невозможен, значит, надо понимать, что норматив на одного ученика будет выше. И все это должно быть. Но когда мы приходим, я прихожу вот в этом году в школу в 11-летку в селе, которая находится в здании, построенном 100 лет назад, и там убогий кабинет физики с одним прибором... Они: «Нет, мы здесь будем... Мы будем здесь 11-классников учить, им здесь тепло. Ну, чем богаты, извините». Ну, как же вы не берете на себя ответственность за то, чтобы ваши дети получали качественное образование? Это вопросы не только ведь экономические. Это ведь не только финансовый ресурс, ресурс есть еще и кадровый. У нас учителя физики в село найти невозможно, потому что он учился, извините, получил хороший диплом, он едет в село, он ведет нагрузку в 5 часов в этой школе, он получает на самом деле за свои 5 часов мизерную зарплату. Ему нужно вести еще физру, пение и все прочее, простите.

Бюджет образования составляет 1.76 триллионов рублей в 2010 году, и он растет, он не уменьшается. Но при той демографической ситуации, которая есть, снижается эффективность вообще расходования этих средств, потому что мы содержим сейчас огромные школьные здания, которые рассчитаны на 800 человек, мы там 200 учим, а коммуналку платим по полной программе. Давайте, чтобы сохранить эту школу в системе образования, здание, потому что количество детей-то расти у нас начнет через года 4, да? А если здание школы уйдет, то мы потом его не вернем. Мы по детским садам это сейчас знаем. Давайте туда дополнительное образование вводить. Мы в стандарте и для этого тоже прописали 10 часов внеурочной работы, чтобы школы заводили дополнительное образование сюда, на эти площади.

Чтобы они заводили туда детей 6-летнего возраста, которым надо пройти предшкольную подготовку. Не читать, писать научиться, а научиться в коллективе жить и работать. У нас есть эта возможность сейчас, есть это ресурс.
Рачевский

– Ребята, знаете, когда хорошо будет? Хорошо тогда, когда муниципальные начальники, депутаты муниципального собрания будут своих детей учить (Неразборчиво.) областного уровня в областном центре, а федерального уровня – в Российской Федерации. Пока что происходит ситуация другая.
Нодари Хананашвили, член Московского общественного совета некоммерческих организаций и другие

– Знаете ли вы, что абсолютный рост бюджета на образование сопровождается относительным падением доли этого бюджета по сравнению со всеми остальными расходами? Так что вот то, что вы говорите, что бюджет растет, это, мягко говоря, демагогия. А если экономически говорить, то это неправда. Второй вопрос связан как раз с 83 законом непосредственно, и звучит он следующим образом. Он не про образование, хотя он самым непосредственным образом будет влиять на образование. Он про управление. Где вы найдете управленцев достаточное количество, чтобы изменить систему управления в нашей стране? Где те стимулы, которые будут двигать учителем, директором школы повышать качество управления? И третий вопрос. Значит, в полном объеме этот закон в июле 2012 года принимается. Мы уже с вами говорили, что вот мы поставили телегу впереди лошади, давайте поедем, давайте же поедем, закон-то принят, да? И вот у меня в связи с этим возникает вопрос. Очевидно, существует истина, что право – это не способ реформирования реальности, а это способ закрепления изменившейся реальности, способ нормативного регулирования того, что изменилось. Мы с вами непрерывно ставим телегу впереди лошади. Почему до принятия закона не было проведено ни многопараметровых экспериментов на различных территориях, различного масштаба с различными формами? Раз. Почему не были описаны модели различные, разнообразные этого закона, и как действует каждая модель? Кто может с ней ознакомиться? Никто. Третье. Почему нет ни стандарта подготовки кадров, ни... А ведь это сотни тысяч учреждений.
Низиенко

– Вообще, вы знаете, такое ощущение, что 83 закон был принят вообще на пустом месте, вот ощущение, что это так вами представляется. Посмотрите, у нас последние 5 лет реализовывались комплексные проекты модернизации образования. 31 регион принимал в этом участие, и там появились школы. Можно я буду отвечать на ваш вопрос?

Так вот в регионах, где реализовывались комплексные проекты модернизации образования, происходило все то, о чем мы говорили. Там управленцев готовили, там были программы подготовки этих управленцев, и там реально в школьной сети сложились учреждения, которые: а) готовы самостоятельно распоряжаться ресурсом, который у них есть, не только финансовым, я подчеркиваю, кадровым, материально-техническим и финансовым, в том числе, но у которых не было базы законодательной для того, чтобы это делать. Что директор был вынужден делать? Он должен был создавать какое-то юрлицо, где концентрировались средства, которые там от платных услуг получались, от спонсоров и так далее, и вести двойную бухгалтерию. Вот это бюджет муниципальный, а вот это бюджет, который у меня есть. В противном случае он должен отдать все заработанные средства. Такие школы появились, и это реально. В Тюменской области, в городе Тюмени все дошкольные образовательные учреждения автономные. Ни одно не закрылось, ни одно не обанкротилось, и попробуйте сейчас скажите им: «Давайте возвращаться назад». Не пойдут, не пойдут. И поэтому вот этот закон, он как раз и закрепил вот ту ситуацию, которая сейчас сложилась в школьной сети. Есть школы, которые только по смете могут работать. Да, это хорошие, добротные школы, но они работают по смете, они не готовы управлять там финансовыми ресурсами и все остальное. Есть школы, которые готовы это делать, эффективно расходовать ресурс; есть школы, которые готовы в большей степени к самостоятельности работы. И поэтому говорить о том, что закон появился на пустом месте, что он не закрепил то, что уже есть, то. что уже появилось, это неправильно.
Бурков

– Скажем, которая сегодня живет, как говорится, на этих же рельсах и хочет дальше развиваться. Потребительский спрос населения в Тюмени позволяет сегодня оплачивать услуги платные, он позволяет. Вы сегодня, как сказать, ваше первое... ну, процесс как бы образования. Я говорю об экономике. Ефим Лазаревич привел хороший пример. Москва, Московская область. Две школы на разных сторонах улицы: в одном бюджетное обеспечение в 2 раза меньше, а в другом в 2 раза больше. Если мы уезжаем дальше в Кировскую область, там уже в 10 раз разница. И по сей день вот эта бюджетная обеспеченность, она не зафиксирована, не установлен минимум ни в одном субъекте.
Низиенко

– Это возможность выбора типа учреждения. И если вы переходите, например, крайний вариант, в автономное учреждение, то во-первых, это возможно перейти на упрощенку. Только за счет этого уже учреждение может экономить. Дальше. Это возможность по-другому распределять зарплату, то есть, ты уходить от сетевой системы зарплаты.

В принципе это решают учреждения. Дальше. Это третье. Это возможность выхода все-таки на качественные показатели в экономике, потому что от каждого учреждения требуется обязательный отчет. Вот, понимаете, мы сейчас говорили о чем? О нормировании, да? Вот почему пропадают малокомплектные школы? Ровно потому, что считаются деньги на одного ученика, и директору ничего не надо. Если он вместо 20 человек в класс посадит 40, ему даже зарплату лишнюю платить не будут. Поэтому надо вводить какие-то ограничения на показатели качества. И единственные из тех учреждений, которые обязаны это показать, это автономии. То есть, понимаете, мы переходим к цели, собственно, зачем создано учреждение? Вы понимаете, что происходило до этого? Мы финансировали учреждение за факт его создания, а сейчас мы пытается финансировать за деятельность. То есть, дается задание, да, и как бы если у тебя правильно выработаны, четко, если правильно выработаны качественные показатели, они противостоят показателю нормирования, показателю эффективности.
– Людмила Курбатова, Заслуженный учитель РФ

–Первый вопрос, я так понимаю, к защитникам данного закона. Как, с вашей точки зрения, влияет на положение образовательного учреждения признание данным законом утратившим силу пункта 3 статьи 11 закона «Об образовании» о том, что отношения между учредителем и образовательным учреждением определяются договором, заключенным между ними в соответствии с законодательством РФ? Как влияет на свободу образовательного учреждения, о которой сегодня много говорилось, отмена 83 законом положения о том, что отношения между учредителем и образовательным учреждением определяются договором? Это делает образовательное учреждение более свободным или более зависимым?

И второй вопрос. Как вы оцениваете революционное нововведение в законе? Это дополнение к закону «О некоммерческих организациях» статьи 9 [2] «Бюджетное учреждение», часть 4, и в сложной статье 6 обсуждаемого нами закона о том, что в бюджетном учреждении разрешается дополнительно сверх установленного государственного задания зарабатывать деньги, в том числе путем оказания услуг, относящихся к основным видам деятельности учреждения, предусмотренной его учредительными документами, что ранее запрещалось, поскольку они финансировались из бюджета. И при этом самое главное, обратите внимание, говорили сегодня вот как раз о платных услугах, порядок предоставления платных услуг определяет учредитель, а не образовательное учреждение. Поэтому это еще вопрос, куда уйдут деньги. То есть, не является ли это узаконенным произволом со стороны учредителя, позволяющим использовать образовательное учреждение как средство давления, своеобразный пресс на общество для его принуждения оплаты бесплатного образования, гарантированного Конституцией Российской Федерации?
Низиенко

– Есть стандарты. Значит, что касается учредительного договора. Поскольку школа будет финансироваться, и вообще учреждение бюджетное и автономное будет финансироваться на основании государственного задания, то учредительным договором таким как раз и будет вот это государственное задание. Раз. Второе.

Значит, второе, что касается основных видов деятельности. Вот это как раз и защищает учеников от того, чтобы платные услуги оказывались не по основным, а по каким-нибудь другим видам деятельности, типа бань, саун и прочих вещей. А что касается полноты бюджетного финансирования, стандарт предусматривает... Вот сейчас есть государственный образовательный стандарт. Он предусматривает определенное количество часов, определенный перечень предметов в школе. Федеральный государственный образовательный стандарт новый, который вступает, он предусматривает ровно это же количество часов в начальной школе плюс 10 еще на внеурочную работу, и это все бесплатно для ученика. И это основа государственного и муниципального задания. А платные услуги туда не включаются. Вот сверх того, если у вас еще есть в вашей школе возможности какие-то оказывать в рамках основной деятельности, платные услуги, то вы можете это делать. Но это не новшество 83 закона.
Курбатова

– Я спросила конкретно. Не то, что как... а то, это делает образовательные учреждения более свободными или более зависимыми, отсутствие учредительного договора? На сегодняшний день нет ни одного документа ни в законе «Об образовании» в той форме, которую мы знаем, ни нового закона, где была бы прописана ответственность учредителя. Везде за все отвечает только школа.
Низиенко

– Ответственность учредителя прописана в новом федеральном государственном законе.
Рачевский

– Уважаемые депутаты, если вы придете сейчас в школу и спросите директора: «Директор, по закону штатное расписание формируешь и утверждаешь ты. Покажи мне свое штатное расписание». Он вам покажет свое штатное расписание, я вам даю гарантию, что там будет написано «согласовано», и стоит подпись учредителя. А он по закону не должен это делать.

Вот сейчас идет период тарификации. У нас, прошу прощения, столько-то стало уборщиц. 38 статья действующего закона «Об образовании» пишет, что учредитель вправе формировать штатное расписание. Нам нужны еще 6 ставок уборщиц. Не пропускают, и все. Я говорю, в рамках финансирования, нам денег больше не надо. Учредитель говорит: «Нельзя. Вот есть такое-то письмо Минфина за такой-то год и никак». Я не хочу, надоело это все, понимаете? Потому что я вижу жизнь, а с меня требуют...

Вы знаете, ребята, о чем идет речь на самом деле? Ведь не про 83 закон идет речь. Речь идет, дискуссия наша идет вокруг одной проблемы: то ли быть всем одинаково бедными, то ли быть всем одинаково богатыми. Но об этом говорил в 1961 году Хрущев на ХХII съезде КПСС, что все мы одинаково богатые. Поэтому, к сожалению, я точно знаю совершенно, что в ближайшем обозримом будущем сделать так, чтобы подушевой норматив на каждого ребенка Российской Федерации был одинаковый, может быть, маловероятно. Но честно скажу, да, я знаю, что тогда норматив московских школ будет урезан, я пошел бы по этому пути, чтобы у всех был норматив одинаковый. Но для этого нужна воля и ресурсы не регионального центра, правильно, а федерального центра. Посмотрите, воинская часть, расположенная на Дальнем Востоке, и воинская часть, расположенная в Московской области, они же финансируются не по региональному уровню. Поэтому почему-то общего... Военное дело, я не знаю, какое еще, охрана общественного порядка рассматривается как конфедеральная задача, а общее образование почему-то рассматривается по-другому, равно как и здравоохранение и культура. Ну, завоевывайте большинство в Думе.
Юрий Волков, военный пенсионер, полковник запаса

Рассчитывал ли кто-нибудь вот в плане, в процессе подготовки этого закона стратегические минусы, которые последуют за принятием и введением этого закона, я имею в виду, что если вот как сейчас я слышу об образовании, написано образование, люди будут получать образование, школьники. Что включает образование? Завтра скажут: образование – это русский язык, математика и богословие. Все. Человек умеет считать, расписаться и, так сказать... А Кудрин скажет: «А у нас денег на остальное нет». Вот почему не прописан этот вот минимум, который должен быть? Потому что в любом случае...
Низиенко

– В стандарте написано.

– Тогда я начну с оценок. Единственную высшую оценку, 5 баллов по пятибалльной системе, завоевал Александр Борисович. Его вопросы были настолько четко поставлены, настолько продуманы и подготовлены, что... Я по делу, что не ответить на них было бы сложно. Представители левой стороны, и соответственно, некоторых регионы России, они плавали, они плохо представляли закон. У меня такое ощущение, что они его не читали. Вот, допустим, представитель самой правой стороны... самым ярым противником закона оказался Ефим Лазаревич. Все его выступления были против закона, и вот если бы не эмоциональные выступления, немножко так маленькие проколы «Справедливой России», в общем-то, заслужили бы хорошую оценку, но удовлетворительно я могу поставить хотя бы за то, что товарищи пришли сюда.
Алексей Анатольевич Тихонов, действительный член Российской академии естественных наук

– Ну, кого-то надо было поменять. Было явное численное преимущество сторонников «Справедливой России». Соответственно, у депутатов многие вещи более обоснованы и было понятно. Сторонники закона были немного слабее, то есть, были какие-то вырезки из закона, то есть, мне ничего понятно. Вот я так еще не понял, кто будет платить, это я понял, – родители. А кто будет делить, кто судья, кто будет деньги распределять, куда они пойдут? Ни одного слова не сказано. Ни одного слова ни у той стороны, ни у другой не было о детях. О детях только вы сказали. А мы говорили о чем? О «Единой России», мы говорили о законе, что он соответствует, не соответствует, что будет с законом, а главное – для чего это сделано? Для образования, то есть, для родителей, для детей. Так вот на вопрос, допустим, противников закона, а что будет плохо родителям, что будет плохо детям, я не услышал ответа. На вопрос сторонников закона, а почему будет лучше, я тоже не услышал. Какие-то мелкие вырезки: село, регионы, Москва. Поэтому я ставлю за смелость представителям закона 3 балла, потому что численное преимущество было огромное. И перебивать в течение получаса сторонников закона – это подвиг, 4 балла. То есть, 3, 4 и 5.
– Федор Окольников, учитель химии и экологии, заместитель директора ГОУ СОШ №126, к. п. н

– Вы знаете, я ждал, собственно говоря, разговора про учителя. Сегодня утром я узнал, что у нас две учительницы молодые уходят в декрет, нам физику, например, закрывать нечем. И вот интересно, если я буду называться автономным учреждением, казенным, бюджетным, вот какие преференции получит учитель? То есть, учителя к этому, к работе... в этих условиях никто не работает. И у меня есть такое подозрение, что вообще вот в связи с этими нововведениями может исчезнуть учительство как класс, оно потихонечку будет размываться, и тогда кто придет работать в нашу школу? Вы знаете, что я уже об этом говорил, везде говорю, что у нас 3 магистратуры, например, да, управленческая, научная и педагогическая. Понятно, кто уходит в педагогическую магистратуру. Но мы должны с ними работать. Наша школа, например, она хочет найти таких людей, чтобы с ними работать, но не получается пока. Вот у меня вопрос как бы для себя остался: поможет мне это или нет? И конечно, вопрос с родителями. Действительно, какие же они заказчики образования, когда все упирается в учредителя. Что касается вот Москвы, говорили, что все хорошо. Нет, нехорошо. Ресурс, который вот собираются распределять более-менее правильно с точки зрения этого закона, он очень ограничен. Единственное, что могла себе позволить школа до сегодняшнего дня, – это использовать каким-то образом компонент, который уходит в экспериментальную деятельность. Но сегодня как раз такие экспериментальные площадки массово переходят в так называемые ресурсные центры, все деньги уходят в округа. Кому учредитель, извините, даст эти деньги? Наверное, школам, которые вот как Ефим Лазаревич, да, там, в других округах есть центральные школы. А вот среди школ, которые хотят, но не могут, что делать? Вот большой вопрос. Оценки у меня такие, что, безусловно, защитники закона, они так аккуратно уходили от вопроса, говорили, что «не мы это, собственно говоря, принимали», поэтому они получают по хорошо, а противники получают по отлично.
Андрей Всеволодович Курбатов – научный руководитель Центра образования №1804 «Кожухово», к.т.н., ведущий научный сотрудник Института управления образованием Российской академии образования

–Я согласен с коллегами, и хотел бы отметить, что действительно и та, и другая сторона допускали достаточно много ошибок по содержанию закона. Но точнее, суть вот происходящего все-таки раскрыли противники закона. И со стороны, в общем-то, защитников закона мы в основном видели благие пожелания. Да, конечно, мы все хотим, чтобы качество образования улучшилось, но сегодня понятие качества образования очень размыто. Нормировано оно сегодня практически быть не может. И пытаться делать то, что пока еще не готово к реализации, это, конечно, подтолкнуть, скажем так, страну к катастрофе. Почему я говорю к катастрофе? Потому что сегодня все понимают, что образование – это фундамент экономики, потому что все отрасли экономики нуждаются в высоком качестве образования. Потому что кадров соответствующей квалификации не хватает именно потому, что профессиональное образование не может компенсировать те потери, которые мы несем в общем, и это сегодня ясно практически всем. Так вот в этом отношении более грамотно даже с точки зрения сложившейся практики, ситуацию раскрыли, конечно, противники закона, потому что существует такое понятие как федеральная экспериментальная площадка.

Существует такое понятие как федеральный эксперимент, и не так, как нам сегодня объяснялось. Это сложившаяся практика, зачем, так сказать, это менять сейчас, придумывать действительно. Если стает вопрос о введении нового федерального закона, то фактически сейчас мы ввергнуты в условия инноваций без эксперимента. То есть, эксперимент – это когда есть что-то новое – условия, метод, результат. Но условия новые, законодательство новое, так сказать, методы новые, а кто обучил управленческие кадры работать в этих условиях? Вот просто по своей профессиональной деятельности нам приходится проводить постоянно мониторинг готовности управленческих кадров, и совершенно очевидно, что они неготовы к этой ситуации, не готовы. Поэтому обычно сначала делается так, федеральная экспериментальная площадка. Ее результаты, если, допустим, в каждом регионе... Вот именно по этим причинам, да, я все-таки бы поставил 3 балла вот, значит, защитникам закона, и 4 балла противникам закона. И в общем-то, все.
Марина Милованова, преподаватель РГГУ

– На самом деле, трудно удержаться от комментариев по поводу самого закона, потому что он нас тоже всех касается, и как родителей, и как людей, связанных с системой образования, это безусловно. Вот как гражданин я позволю себе сказать, мы находимся в ситуации, когда нас все-таки принимают за лохов. С нас стригут двойную ренту. Мы, платя налоги государству, еще платим за образование своих детей. Собственно, наши налоги уже идут на образование детей, в том числе. Это двойная рента, и мы находимся сейчас в состоянии лохов. У нас огромное количество, к сожалению, принято законов, которые ставят нас в это положение. Сейчас я могу сказать по тому, как, собственно говоря, происходила дискуссия, которая не совсем, наверное, получалась, потому что в принципе, мне так показалось, что в своей массе все участники дискуссии были против этого закона. И даже вот уважаемый директор школы, он в своих очень аргументированных репликах говорил о том, что в принципе он против закона. Человек из министерства, уважаемый, она тоже говорила: «Да не я его принимала. Я его просто исполняю». И оценка моя следующая. В связи с тем, что сторона защитников закона склонялась к тому, что в принципе есть моменты, что они против этого закона, этой стороне я ставлю тройку, потому что такие элементы перебежничества были. Но тем не менее, очень много было все-таки политики со стороны противников закона, им я поставлю 4.
Андрей Владимирович Лукутин, Президент некоммерческого партнерства «Столичный учитель»

Мне кажется, что более аргументировано принятый закон и подписанный закон, конечно, может быть, не теми людьми, которые находятся сейчас здесь, и, наверное, должны за это отвечать, но более аргументировано с точки зрения именно закона выступала сторона, которая находится от меня справа, более эмоционально (понятно, для чего это делается) выступали противники этого закона. Поэтому я поставлю 4, 3, и объясню почему. Закон принят. Это раз. Здесь все правильно сказано, его надо будет выполнять. Какими средствами выполнять? Я думаю, что будет за это отдуваться уважаемая Елена Леонидовна, и она будет придумывать, каким образом минимизировать те самые риски, которые предложили нам, в том числе, и депутаты Государственной Думы. Депутатам Государственной Думы в этом случае остается только лишь принять те условия игры, которые навязаны, и стараться каким-то образом этот закон исправить. Хотя я вижу, здесь представители той партии, которые этого сделать не смогут. Это первое. Второе. Я как учитель и я как родитель на себе пока что не чувствую того, что написано вот здесь о коммерциализации.

Нет, вы знаете, еще раз повторяю, здесь правильно, в общем-то, все сказали, что то, что будет вводиться, оно действует уже на протяжении многих лет, и те ресурсы, которыми школа обладает, она, конечно, их расходует. Это раз. Те предметы, которые преподаются, они преподаются в полном объеме. Те дополнительные услуги, которые оказывают нам... У меня, например, ребенок, который учится во втором классе, ходит в кружок танцев совершенно бесплатно.

Пока я не услышал для себя как для родителя, что для меня этот закон, и чем этот закон важен, не для школы, не для директора, не для государства, не для Государственной Думы. Вот я бы хотел услышать, что мне как родителю, который отдает своего ребенка в школу, так сказать, тепло или холодно от этого закона. Вот это я хотел бы услышать из той и из другой стороны, и чтобы потом, когда «Комсомольская правда» опубликовала бы общий отчет, мне как родителю, не читавшему ФЗ-83, было понятно не с точки зрения эмоций, «вы с следующем году начнете платить за дополнительные услуги», то, чем пестрят сейчас средства массовой информации, а понятно, по пунктам объяснено, что же из этого закона следует, какие риски мы можем избежать, и что для этого нужно сделать. Пока что этот закон не в действии, поэтому 4 и 3.
Александр Милкус

Я думаю, что все говорили об одном и том же, и в общем-то, я надеюсь, услышали друг друга. 83 закон, который нас всех собрал, и который мы как бы дискутировали и обсуждали, он оказался вспомогательным для того, чтобы мы просто перешли на совсем другую тему, тему гораздо более важную и болезненную, – это вопрос финансирования образования. И в частности, все говорили об одном – это норматив финансирования муниципальных образовательных учреждений, который в каждом регионе разный. Вот главный корень проблемы, который у нас происходит, и происходит расслоение не только общества, происходит расслоение регионов. Вот о чем говорили и депутаты, вот о чем говорил директор школы, сотрудник министерства. Это все... Корень проблемы вот в чем, не в 83-ФЗ и так далее. И я надеюсь, что в данном случае у нас как у представителей власти, законодательной власти, сейчас справа вот от меня «Справедливая Россия». Я услышал тут, что есть предложение о новой законодательной инициативе по корректировке 83-ФЗ. А я надеюсь, что будут и предложения хотя бы по переводу финансирования школ и выплаты зарплат учителей на федеральный уровень, выравнивание учителей государственным чиновникам, да, чтобы обеспечить им одну и ту же нормальную зарплату и так далее. Вот о чем идет разговор. Поэтому мы в данном случае сейчас обращаемся к вам как к законодателям, к нашим гостям, понимая... Раз мы сформулировали, и все понимают главную проблему, корень проблемы. В данном случае мы к вам обращаемся, чтобы вы там уже где-то сверху вот эту проблему решали.

Спасибо. До свидания.