скачать doc 5 ИДЕИ ФИЛОСОФИИ ИСТОРИИ ЕСТЕСТВЕННО-ПРАВОВОЙ ШКОЛЫ Естественно-правовая школа возникает в эпоху Нового времени, т.е. в 17 веке. Эпоха Нового времени, 17 век – это время возникновения науки в том смысле, как мы ее понимаем сегодня. Но эпоха Нового времени – это одновременно и эпоха ранних буржуазных революций – нидерландской и английской. Эти революции и казнь Карла 1 рушили старые представления о государстве и праве, базировавшиеся на религиозной идеологии, утверждавшей происхождение всего из воли Божией и божественность монархии. Молодой буржуазии была необходима новая теория государства и права, оправдывающая ее притязания на власть и правомерность казни короля. Таким образом, мы можем сказать, что естественно-правовая школа не ставила перед собой проблем из сферы философии истории, но, разрабатывая теорию происхождения государства и права, теоретики естественно-правовой школы не могли не коснуться этих проблем. Они с необходимостью должны были обратиться к истории развития общества, и движущим причинам этого развития. Здесь же мы отметим и тот факт, что многие мыслители 17 и 18 веков еще недостаточно четко различали понятия общества и государства, порой просто отождествляя их. Мы же с вами разведем эти понятия и отметим, что государство может быть рассматриваемо в двух взаимосвязанных аспектах: во-первых, как политическая форма организации, функционирования и развития общества (общество и на сегодняшний день существует и сохраняет себя, свою относительную целостность и суверенность только в форме исторически конкретного государства); во-вторых, государство – это соответствующий аппарат власти и управления обществом (совокупность государственных учреждений, институтов). Общество же – это люди и совокупность отношений между людьми, складывающаяся в процессе их совместной деятельности, другими словами, общество – это исторически развивающаяся совокупность отношений между людьми. Но вернемся в Новое время. Большинство философов этой эпохи активно включились в разработку новой теории происхождения государства и права. Огромное влияние на современников и последователей оказал английский философ Томас Гоббс (1588-1679). Именно в рамках естественно-правовой школы Т. Гоббс, Джон Локк (1632-1704), Бенедикт Спиноза (1632-1677), "стали рассматривать государство человеческими глазами и выводить его законы из разума и опыта, а не теологии", поставив перед собой задачу "вывести из самого строя человеческой природы то, что наилучшим образом согласуется с практикой". Таким образом, происходит как бы возврат к античному тезису "человек – мера всех вещей". Обращение к человеческой природе с целью обоснования тех принципов, на которых должна основываться общественная жизнь стало типичным для мыслителей Нового времени. Политику и право они пытались вывести из природы человека как такового, имея в виду некоторую сумму определенных свойств человеческой натуры, вечных и неизменных. Учение о человеке у этих мыслителей начинает играть роль введения к учению о происхождении и сущности государства, его политической организации, а тем самым и общества, если мы имеем в виду частое смешение государства и общества в рассуждениях этих мыслителей. Что же есть человек? Для Гоббса и его последователей человек есть лишь частица природы. Они не рассматривали человека вне природы, но они полностью растворили человека в природе, подчиняя его действующим законам природы. Зависимость человека от природы неустранима и природа властвует над человеком посредством присущих человеку аффектов (страсти, потребности). Но если человек и его деятельность полностью предопределены (детерминированы) природой, то, как возможна свобода воли, и можно ли вообще о ней говорить? Гоббс и Локк полагали, что человек действует только сообразно с законами природы и, следовательно, ни о какой свободе воли и речи быть не может. Так, Локк писал, отрицая вообще даже возможность понятия "свободная воля": "свобода так же мало приложима к воле, как и быстрота движения ко сну или квадратность к добродетели". Необходимость и свобода, как полагал Локк, не могут быть согласованы, ибо "нельзя быть в одно и то же время свободным и связанным". Но тогда фатализм. А фатализм необходимо избежать, ибо надо дать человеку возможность свободного действия. И тогда речь начинает вестись не о свободе воли, а о свободе человека, которая означает отсутствие внешних препятствий для действий людей. Так решает проблему Гоббс. С ним в общем солидарен и Локк, но добавляет к такому пониманию свободы еще и способность действовать сообразно с желанием или выбором. Совершенно иное понимание свободы мы находим у Спинозы. Признавая зависимость человека от природы неустранимой и подчеркивая, что человек в природе не образует како-то особенной части, что человек раб своих аффектов, т.е. полностью зависим от неукоснительно действующих законов природы, Спиноза полагает возможным обретение человеком свободы. Чтобы люди обрели активную свободу, по Спинозе, требуется познание человеческой природы и знание и понимание внешней (природной) детерминации, чтобы перевести ее во внутреннюю необходимость. Таким образом, человек может быть свободен лишь познав природу как свою, так и внешнюю. Аффект познания, полагает Спиноза, самый мощный из всех аффектов, присущих человеку, и он должен подчинить себе все остальные аффекты. Это свобода в смысле господства над самим собой (обуздание низменных аффектов), но тем самым и в какой-то мере над окружающим миром (природой), ибо человек часть природы. Но такая свобода, согласно Спинозе, доступна далеко не всем, а лишь немногим "людям разума". Остальное большинство, "толпа", по выражению Спинозы, будет руководствоваться лишь своими низменными страстями и воображать, что они уже свободны, когда будут активно бороться друг с другом за свои личные интересы. Но это иллюзия свободы, говорит Спиноза, ибо человек раб своих аффектов. Таким образом, мы можем отметить, что Спиноза формулирует понимание свободы как осознанной или познанной необходимости. Однако такое понимание свободы лишает ее активного, деятельного содержания. В последствие, взяв за основу спинозовское определение свободы, марксизм сформулирует – свобода есть познанная и активно реализуемая в практике необходимость. Теперь несколько подробнее о природе человека. Учение о человеке, разрабатываемое Гоббсом, включало в себя положение о том, что все люди от природы равны. Ни в умственных, ни в физических силах между ними нет большой разницы. Природа создает всех равными и от природы людям в одинаковой мере присущи страх и страсти, причем именно животные страсти. В этом пункте Гоббс и Спиноза едины. У того и у другого человек – это эгоист, который в силу своей природы всегда действует только ради своей пользы и выгоды, из любви к себе, а не другим. Эгоизм определяется в качестве руководящего принципа действия всех людей, главного стимула человеческой деятельности. Зависть, тщеславие, честолюбие, жадность объявляются извечными и неискоренимыми свойствами человека вообще – такова человеческая природа. Иной взгляд у Локка. Человек Локка миролюбив и дружелюбен и как бы уже создан для общественной жизни. Он руководствуется не низменными страстями, а разумом, ибо разум – это, согласно Локку, закон природы. Вместе с тем, основное качество, заложенное природой в человека – это стремление к власти. И разум, как полагает Локк, вступает в противоречие с этим стремлением. Злодеем, корыстолюбцем и т.п. человек становится в большинстве своем в результате воспитания и жизненного опыта. Локк сравнивал душу человека с чистым листом бумаги или чистой доской (табула раса). Именно с такой душой человек рождается. Все, что потом появляется в душе человека, привносится из окружающей среды в процессе социализации индивида, в процессе воспитания. Такая постановка вопроса резко отличала Локка от Гоббса и Спинозы, которые обрекали человека на вечную жадность, злобность и т.п. Трактовка Локка – это был большой шаг вперед по сравнению с его современниками. Итак, природа человека вечна и неизменна, хотя она у разных мыслителей наделяется различным набором качеств. Человек рассматривается лишь как часть природы и преимущественно в отрыве от исторической действительности и социальных фактов. Он рассматривается как изолированный индивид. Вместе с тем, при всех различиях в понимании человеческой природы ее решающим и определяющим свойством для всех мыслителей является разум, сознание. Разум, в конечном счете, должен подчинить себе все страсти. В трудах философов Нового времени мы фиксируем первую попытку пробить брешь в религиозных представлениях столь долго господствовавших в Европе. Налицо попытка увидеть человека таким, каков он есть. Разум выступает против веры. На место Бога встает природа, в которой зачастую же нет места для Бога. Если теологическая мысль усматривала сущность человека в его душе, которую в человека вдохнул Бог и тем самым возвысил его над природой, то философская мысль Нового времени начинает усматривать сущность человека в его разуме, который есть закон природы. Исходя из достижений современного им естествознания, мыслители Нового времени пытаются вывести естественные причины для действий людей. Не Богом предопределено, не Бог творит, а люди сами творят свою историю. Определив природу человека, можно переходить к объяснению происхождения и назначения государства (общества). Исходным пунктом в объяснении происхождения государства для всех представителей естественно-правовой школы являлось "естественное состояние людей". Это естественное состояние олицетворяло жизнь людей сообразно с их природой в природе. Именно с картины такого состояния начинал любой мыслитель этой школы. Вот как рисует картину естественного состояния Гоббс. Провозгласив людей равными друг другу, Гоббс делает вывод, что из такого равенства вытекает равенство надежд на достижение целей. А по природе люди жадны, завистливы и т.п., следовательно, естественное состояние или жизнь в природе и по природе – это "война всех против всех", т.к. "если два человека желают одной и той же вещи, которой они не могут обладать вдвоем, они становятся врагами". Эти люди, продолжает Гоббс, убивают друг друга в одиночку и объединяясь. В таком состоянии нет места ни трудолюбию, ни земледелию, а лишь царит вечный страх смерти. В таком состоянии, когда нет общей власти и закона, не может быть и речи о несправедливости. В таком состоянии отсутствует собственность, ибо нет и не может быть различия между твоим и моим. Все имеют равные права на все, и каждый живет по естественному праву. "Естественное право, – пишет Гоббс, – есть свобода всякого человека использовать свои собственные силы по своему усмотрению для сохранения своей собственной природы, т.е. собственной жизни, и, следовательно, свобода делать все то, что по его собственному усмотрению является наиболее подходящим…". Но наряду с естественным правом существует и естественный закон (разум), согласно которому люди должны стремиться к миру, т.е. закон, ограничивающий естественное право. Таким образом, общество в естественном состоянии имеет две тенденции, противостоящие одна другой. Первая – господство частных интересов и целей, своеволие индивидов, преобладание страстей над разумом, неупорядоченность отношений, недоверие, страх, вражда и война. Все это ведет к постепенному взаимному истреблению людей, вырождению человеческого рода. Вторая – проблески осознания общих интересов и целей, стремление людей к упорядоченности отношений во имя установления мира, в целях защиты жизни, здоровья, труда и его плодов. Гоббс стремится показать всю невыгодность и невозможность длительного существования людей (общества) в состоянии "войны всех против всех" (гражданской войны). Такое общество стоит перед дилеммой: либо оставаться в этом состоянии и идти по пути взаимного истребления, либо каждому отказаться от своих прав на все, кроме права на жизнь и перенести эти права на некоторое одно лицо. Такое перенесение прав Гоббс называет общественным договором, что собственно и есть начало государства или причина его возникновения. Таким образом, вполне естественно получается, что люди, живя в постоянном страхе, друг перед другом, в постоянной вражде, осознают неудобство такого состояния и путем общественного договора вступают в государственное состояние, которое должно обеспечить им безопасность. Люди заключают общественный договор не ради каких-то высоких идеальных побуждений, а ради собственной выгоды. Переход к государственному состоянию это и есть, по Гоббсу, переход к социальности, ее начало, но вытекает он, как мы видели из действия законов природы. Гоббс не допускает какого-то догосударственного социального состояния и отождествляет государство и общество. Несколько иная позиция у Спинозы. При общем сходстве рассуждений о естественном состоянии и причинах приведших к установлению государства, Спиноза весьма далек от выводов, сделанных Гоббсом. Находясь среди ненависти и вражды, т.е. в естественном состоянии, в состоянии "войны всех против всех" люди и у Спинозы приходят к осознанию неудобства такой жизни и к необходимости перенесения прав на некоторое третье лицо и заключению общественного договора. Здесь, как и у Гоббса, необходим страх наказания, т.к. люди живут в большинстве своем, руководствуясь не разумом, а аффектами. Страх наказания не противоречит естественному праву, а "всякий договор может быть соблюдаем всегда с величайшей верностью" лишь при наличии страха наказания. Собственно, на этом и заканчивается сходство Спинозы с Гоббсом. У Спинозы в качестве одной из существеннейших причин, способствовавших возникновению государства выступает разделение труда и необходимость взаимопомощи между людьми. "В самом деле, – писал он, – если бы люди не желали оказывать взаимопомощь друг другу, то им не достало бы ни умения, ни времени поддерживать и сохранять себя, насколько это возможно. Ведь не все одинаково ко всему способны, и не каждый был бы в состоянии приготовить себе то, в чем он один больше всего нуждается. Сил и времени, говорю, ни у кого не хватило бы, если бы он один должен был пахать, сеять, жать, молоть, варить, ткать, шить, делать многое другое для поддержания жизни. Не говорю уже о науках и искусствах, которые также в высшей степени необходимы для совершенства человеческой природы и ее блаженства". И если у Гоббса цель государства в устранении естественного состояния и водворении порядка, то у Спинозы это не только удержание людей от нелепостей в границах разума, но и возможность сочетания общественных и узколичных интересов. Это обеспечение гражданам наилучших условий для их совместной жизни с сохранением индивидуальной свободы. Гоббс не оставлял гражданам никаких прав, кроме права на жизнь. Спиноза же ограничивает права верховной власти и отстаивает ряд естественных прав человека, как неотчуждаемых, которые продолжают действовать и в государственном состоянии. Вместе с тем, Спиноза подчеркивает, что только в государственном состоянии приобретают полный смысл моральные оценки "добро" и "зло", т.е., по сути дела, с возникновением государства возникает и мораль. В отличие от государства Гоббса, государство Спинозы выступает в качестве некоего, имеющего своей задачей помогать людям и содействовать тому, чтобы они помогали друг другу. Государство Спинозы не получает право на произвол в отношении собственных граждан, как "Левиафан" Гоббса. Если Гоббс допускал в государстве только одну свободу – свободу мысли, то Спиноза подчеркивает, и необходимость свободы совести и слова. Государство Спинозы – это республика, обязанная обеспечивать гражданам всю полноту их естественных прав, развитие способностей и просвещение. Совершенно иное представление о естественном состоянии и о природе человека имеет Локк. Он писал, что "естественное состояние имеет закон природы, которым оно управляется и который обязателен для каждого; и разум, который является этим законом, учит всех людей, которые пожелают с ним считаться, что поскольку все люди равны и независимы, постольку ни один из них не должен наносить ущерб жизни, здоровью, свободе или собственности другого". Таким образом, естественное состояние у Локка это не состояние социального хаоса и "войны всех против всех". Здесь люди, согласно Локку, живут мирно и дружно, пользуются плодами трудов своих и обладают собственностью, руководствуясь разумом. Общество уже сложилось, но не оформилось как государство. Здесь мы находим у Локка и обоснование происхождения частной собственности из труда и бережливости. И одним из существенных и неотъемлемых естественных прав человека, вытекающих из естественного состояния, является право частной собственности. Локк является одним из родоначальников теории трудовой собственности. Источником частной собственности, согласно этой теории, является факт приложения человеком личного труда к предмету природы. Труд человека "создал разницу" между частными и общими вещами, т.к. он прибавил к ни нечто большее, чем то, что сотворила природа. В результате эти вещи стали частной собственностью субъекта труда. Причем изъятие человеком той или иной части общего достояния не зависит от определенного выражения согласия всех, совместно владеющих. Человек "как бы отгораживает трудом свою собственность от общего достояния. Эта теория в последствии была воспринята многими мыслителями того времени. Таким образом, частная собственность, ее наличие не есть следствие какого-то закона природы, а результат трудовой деятельности человека. Но тот факт, что собственность возникла еще в естественном состоянии, определяет с точки зрения Локка, ее неприкосновенность. Локк описывает естественное состояние как вполне добропорядочное буржуазное общество, но без государственной власти. Что же тогда вынуждает людей создавать государство? Заключение договора, по Локку, происходит тогда, когда неустойчивость мирных отношений между людьми достигает критической точки и возникает реальная опасность превращения всех отношений в свою противоположность, в "войну всех против всех". Эти неприятности возникают потому, что в естественном состоянии каждый сам себе законодатель и судья. Эта правовая "самодеятельность" и ведет к "войне всех против всех". Если у Гоббса и Спинозы люди объединяются в государство из-за неудобства жизни в естественном состоянии, вечного страха, то Локк провозглашает, что "великой и главной целью объединения людей в государство и передача ими себя под власть правительства является сохранение собственности". Таким образом, и здесь государство создается путем общественного договора, но чтобы посредством закона, общего для всех и исполнительной власти единой для всех, обеспечить каждому его собственность и свободу. Более того, Локк объявляет частную собственность неприкосновенной не только со стороны отдельных граждан, но и государства. Полемизируя с Гоббсом, который полагал абсолютную монархию наилучшей формой государственного устройства, где у подданных осталось лишь одно право – право на жизнь и монарх по отношению к ним находится в естественном состоянии, Локк подчеркивал, что тираническое государство, абсолютная монархия несовместимы с гражданским обществом. Идеал Локка – это конституционная монархия, где власть короля ограничена властью парламента. Более того, Локк подчеркивал, что если собственность подданного находится во власти монарха, то подданному не только некуда обратиться за помощью, но и сам он лишен возможности судить о своем праве и защищать его. Собственность неприкосновенная и неотъемлемая – вот гарант свобод и гражданских прав, гарант гражданского общества. Еще одна непреходящая заслуга Локка в области политической философии заключается в том, что он стоит у истоков теории разделения властей. Это учение в последствии было развито у французского философа Шарля Монтескье (1689-1755) как учение о законодательной, исполнительной и судебной властях. Примерно с конца первой трети 18 века в странах Европы и в частности во Франции начинается новая эпоха в развитии философии и идеологии – это эпоха Просвещения. Выдающимися представителями Просвещения во Франции были Жан Жак Руссо (1712-1778), Поль Анри Гольбах (1723-1789), Клод Андриан Гельвеций (1715-1771) и Дени Дидро (1713-1784). Приняв основные посылки естественно-правовой школы, они внесли целый ряд новых идей, оказавших существенное влияние на развитие философской и общественно-политической мысли. Человек в их системах рассматривался, как и в философии 17 века, лишь как частица природы полностью ею детерминированная. Человек – произведение природы, он существует в природе, подчинен ее законам, не может освободиться от нее, не может даже в мысли выйти из природы – таков ход рассуждений Гольбаха и Гельвеция. Это, естественно, вело к фатализму, но Гольбах и Гельвеций ссылались на то, что само фаталистическое учение входит действующим звеном в цепь причинности и не ведет к пассивности. Следуя необходимости, считали они, фаталист не будет рабом этой необходимости. Гольбахом воспроизводится понимание свободы как осознанной или познанной необходимости, но высказывается положение о том, что эта необходимость должна быть активно реализуема. Дидро, уделяя внимание этому вопросу, т.е. пытаясь уйти от фатализма, обратил внимание на тот факт, что не все каузальные связи для человека одинаково необходимы и они различны по своей роли. Однако ни у Гольбаха, ни у Дидро эти мысли не получили дальнейшего развития и обоснования и оставались лишь блестящими догадками. Совершенно иная позиция в вопросе соотношения свободы и необходимости у Руссо. Он рассуждал следующим образом: "Во всяком животном я вижу лишь хитроумную машину, которую природа наделила чувствами, чтобы она могла сама себя заводить и ограждать себя, до некоторой степени, от всего, что могло бы ее уничтожить или привести в расстройство. В точности то же самое я вижу и в машине человеческой с той только разницей, что природа одна управляет всеми действиями животного, тогда как человек и сам в этом участвует как свободно действующее лицо. Одно (животное, – В.С.) выбирает или отвергает по инстинкту, другой (человек, – В.С.) – актом свободной воли; это приводит к тому, что животное не может уклониться от предписанного ему порядка, даже если бы это ему было выгодно, человек же часто уклоняется от этого порядка себе во вред…. Следовательно, специфическое отличие, выделяющее человека из всех других животных, составляет не столько разум, сколько его способность действовать свободно. Природа велит всякому живому существу, и животное повинуется. Человек испытывает то же воздействие, но считает себя свободным повиноваться или противиться и как раз в сознании этой свободы проявляется более всего духовная природа его души". Таким образом, Руссо наделяет машину человек свободной волей, чем и отличает его от машины животное, и тем самым отказывает природе в жесткой детерминации человека. Но все же человек – только машина, созданная природой. Этот взгляд был характерен почти для всех философов того времени, оказавшихся под влиянием механицизма. Просветители, описывая человека, усматривали его сущность в естественных потребностях, страстях и стремлениях. Натурализм соединялся с верой в разум, который, совершенствуясь, в конечном счете, становится руководящим в человеческих поступках. И с одной стороны, человек трактовался как послушное звено в цепи причинно-следственных связей природы, а с другой – как самостоятельная часть природы, наделенная разумом. Отличие человека от животного наряду со свободной волей, усматривалось Руссо и в способности человека самосовершенствоваться, которая, писал он, "с помощью различных обстоятельств ведет к последовательному развитию всех остальных способностей". Эта способность присуща всему роду человеческому и каждому индивиду. Но этот разумный индивид зачастую лишался социальной основы. Так, например, Руссо не мог из-за понимания человека как обособленного индивида никак не мог найти естественные причины для объяснения происхождения языка. И хотя Гельвеций отвергает такой крайний индивидуализм и предполагает в естественном состоянии наличие коллективов, в которых люди осуществляют свою жизнедеятельность, все же исходной точкой остается индивид с неизменной разумной природой и физической чувствительностью. Развивая принципы естественно-правовой школы, французские просветители исходят из естественного равенства всех людей. Они утверждают, что не природа создает неравенство и дурных людей, а общественные законы и учреждения: "рожденные без идей, без характеров и безразличные к нравственному добру и злу, мы обладаем лишь физической чувствительностью, – писал Гельвеций, – возражая Руссо по поводу его утверждения, что человек от природы добр. Гельвеций заявляет, что "человек в колыбели – ничто, что его пороки, его добродетели, его искусственные страсти, его таланты и предрассудки, и, наконец, даже чувство себялюбия все в нем благоприобретенное". При рождении природа наделяет человека лишь физиологическими потребностями и самая первая, и сильная потребность – это голод. "Голод заставляет в деревнях земледельцев обрабатывать землю, а в лесах дикаря охотиться и ловить рыбу", – писал Гельвеций. Гордость, зависть, скупость и другие качества являются поздним приобретением человека, которые он приобретает, живя в обществе. Итак, выявлена одна из основных движущих сил, причин развития человека, а, следовательно, и общества – голод. И эта сила или причина имеет естественный, природный характер. Для всех просветителей и, особенно для Руссо характерно отрицательное отношение к современному им обществу, т.к., по их мнению, именно общество испортило, извратило человека, сделав его злым, завистливым и врагом для другого человека. "Вы можете сколько угодно восхищаться человеческим обществом, – писал Руссо, – все же остается не менее верным, что оно неизбежно побуждает людей ненавидеть друг друга в той мере, как сталкиваются их интересы…". Почему же в обществе, которое имеет целью увеличить благополучие своих членов, обеспечить им счастливую жизнь, люди становятся врагами? Для Гельвеция и Гольбаха здесь все достаточно просто: все дело в том, что человек не знает своей природы и род человеческий, в силу этого незнания, стал жертвой дурных правителей, стал порабощенным. Мы уже говорили, что почти для всех мыслителей этого направления понимание сущности человека является ключом к пониманию общественной жизни, ее истории, а общество воспринималось как простая совокупность, составляющих его индивидов. А поскольку индивид растворен в природе, полностью определяется ее законами, то эти же законы переносятся на общество, а отсюда и невозможность увидеть различие между природой и обществом. Г.В. Плеханов в одной из своих работ, посвященной Руссо, писал, что "Руссо выступает как один из самых замечательных предшественников Маркса и Энгельса". А Маркс, как известно, был разработчиком концепции материалистического понимания истории. Такая оценка французскому просветителю, идеалисту по своим философским взглядам, была дана Плехановым за идеи, изложенные Руссо в работе "Рассуждение о происхождении неравенства между людьми". В этом "Рассуждении" Руссо поставил перед собой задачу "указать в поступательном развитии вещей тот момент, когда право пришло на смену насилию и природа, следовательно, была подчинена Закону". Подчеркнем, что Руссо уже сознательно ставит перед собой задачу указать именно поступательное развитие человечества от его естественного состояния к государственному. Он, как и все представители, естественно-правовой школы исходной точкой в рассуждениях об обществе и государстве принимает естественное состояние, но ни один представитель этой школы до него не говорил о развитии. До Руссо в системах этой школы история имела два этапа: дообщественное или догосударственное и общественное или государственное. Причем его предшественники отказывались видеть в первой стадии какое-либо развитие. Это было уже данное, с уже готовыми людьми и отношениями между ними состояние, которое, затем, благодаря разуму, сменяется общественно-государственным состоянием и уже в нем имеет место некоторое развитие человека и общества. Руссо отказывается видеть в естественном состоянии "готовых" индивидов, и само естественное состояние рассматривает как процесс развития человека, его ума и способностей и форм хозяйственной деятельности. В этом процессе он выделяет несколько ступеней, которые связаны именно с формами хозяйственной деятельности человека. А это, несомненно, было принципиально новым в понимании развития общества относительно его современников. Итак, Руссо отказывается видеть в человеке естественного состояния мудреца, который руководствуется в своих поступках разумом. Критикуя своих современников и предшественников, Руссо отмечал, что они пытались делать из человека философа, прежде чем сделать из него человека. Руссо подчеркивает, что "все, беспрестанно говоря о потребностях, жадности, угнетении, желаниях и гордости, перенесли в естественное состояние представления, которые они взяли в обществе: они говорили о диком человеке, а изображали человека в гражданском состоянии". Сделав такое предуведомление, Руссо заявляет, что он не будет рассматривать процесс физического формирования человека из-за недостатка знаний, которыми располагало его время, а возьмет человека таким, каким он его видит, т.е. с двумя руками и ногами, которыми он пользуется, как и мы. Однако этот человек дикарь, т.к. разум его не есть разум современного человека, и руководит таким человеком природа через его инстинкты. Человек, как мы уже знаем, есть такое же животное, как и все другие, но со способностью к самосовершенствованию. Следовательно, разум человека находится в развитии. В качестве первоначальной движущей силы для развития разума Руссо указывает потребности человека в пище, одежде, жилье и т.п., т.е. простейшие, первичные, как мы теперь говорим, материальные потребности. Потребности побуждают людей к практической деятельности, а в зависимости от деятельности развивается и разум. Затем Руссо подчеркивает, что, развиваясь, разум, в свою очередь, оказывает влияние на потребности человека. Со временем разум становится единственной доминирующей силой развития. Почему же разум становится или должен стать единственной и главной силой в развитии человека и общества? Да потому, что человек, вышедший из естественного состояния и живущий в гражданском обществе, должен руководствоваться разумом, а не потребностями. Разум должен руководить потребностями, иначе никакое гражданское состояние просто невозможно. Но это все потом и со временем, а изначально "у всех народов мира успехи разума оказались в точном соответствии с потребностями, которые они получили от природы или которым их подчинили обстоятельства", – писал Руссо. Дикий человек у Руссо животное не общественное. Он в одиночку блуждал по лесам, не знал речи и не имел жилища. Ему не было присуще трудолюбие, и он не нуждался в себе подобных. Следовательно, у дикарей не было желания вредить друг другу. И здесь Руссо сталкивается перед непреодолимой трудностью: объяснение происхождения языка. У дикаря, живущего в одиночку, не было потребности в общении, а ум его изначально слаб, чтобы придумать язык, да и необходимости в нем не было. "Если случайно он и делал какое-нибудь открытие, – писал Руссо, – то тем менее он мог о нем кому-нибудь сообщить, что не знал даже собственных детей. Искусство погибало вместе с изобретателем". Но и здесь на помощь приходит природа. По мере роста населения, плодов, которыми в готовом виде природа одаривала людей, стало не хватать. Различие почв, климата, засуха и голод, а заодно и холод требовали от людей изобретательности. Проносились века и "чем больше просвещался ум, тем более совершенствовались изобретательность и навыки". Человек наблюдает себе подобных, сопоставляет их с собой и находит, что ними можно объединиться для достижения некоторых целей, как то, например, охота на крупного зверя. Так возникли первые человеческие стада или ассоциации, в которых человек приобрел некоторые представления о взаимных обязательствах. В таких соединениях людей, особенно во время охоты, и появились грубые языки. Таким образом, в постоянной борьбе с природой совершенствуется разум людей, и они изобретают стрелу, крючок и лесу. Люди заимели каменные топоры, научились рубить деревья, копать землю, строить хижины. "Это была, – писал Руссо, – эпоха первого переворота, который привел к установлению и выделению семей и к появлению своего рода собственности". Вторым переворотом в жизни людей, который поднял их на более высокую ступень развития, было изобретение искусств добывания и переработки металлов и земледелия. С этим этапом Руссо связывает и первое крупное разделение труда, когда одни добывали и обрабатывали металл, а другие занимались земледелием. Именно с появлением металлических орудий связывает Руссо земледелие в крупных масштабах. И как неизбежное следствие обработки земли "был ее раздел, а как только была признана собственность, должны были появиться и первые уставы правосудия", – писал Руссо. Здесь Руссо придерживается взглядов Локка на происхождение собственности из трудовой деятельности и именно такую собственность он считает основанием для возникновения государства. Однако для этого потребовалось еще достаточно долгое время, в ходе которого между людьми возникли раздоры из-за собственности. "Нарождающееся общество, – писал Руссо, – пришло в состояние самой страшной войны: человеческий род, погрязший в пороках и отчаявшийся, не мог уже не вернуться назад, ни отказаться от злосчастных приобретений". Здесь очень хорошо видно, что Руссо понимал и признавал историческую необходимость. Однако состояние страшной войны не могло удовлетворять людей, и они задумались. Особенно задумались богатые, т.к. в этих раздорах они теряли больше всего. Вот они то, коварные богатые, и додумались до государства. Они предложили "оградить от угнетения слабых, сдержать честолюбивых и обеспечить каждому обладание тем, что ему принадлежит", установить судебные уставы и мировые суды. Таким образом, между людьми был заключен общественный договор, и возникло государство. Итак, для Руссо характерна попытка связать процесс развития человечества, восхождение его на более высокие ступени развития с развитием производства и производительных сил. Именно с их развитием были связаны все крупнейшие достижения человечества. И развитие разума изначально зависит от необходимости удовлетворения материальных, естественных потребностей человека. Следует отметить и отход Руссо от укоренившегося представления о вечной и неизменной природе человека. Как полагал Руссо, человек, и весь род человеческий не остается всегда одинаковым, что "человеческий род в одну эпоху – это не род человеческий в другую эпоху". Но эти изменения он понимал как исчезновение в человеке изначально заложенного. У цивилизованного человека изменяются потребности, возникают новые удовольствия. Появляются новые искусственные люди, как результат новых отношений, не имеющихся в природе. Так, через отрицательное воздействие общественных отношений высказывается мысль о влиянии, оказываемом обществом на человека, что имело значение для крушения в дальнейшем представлений о вечной и неизменной природе человека. Характеризуя взгляды Руссо, нельзя оставить в стороне вопрос о роли насилия в истории. Руссо оказался много прозорливее своих предшественников, да и последователей, для которых насилие было ключом к решению многих загадок истории или выявлению движущих сил истории. Он писал: "Человек, конечно, может завладеть плодами, которые собирал другой, дичью, которую тот убил, пещерою, что служила ему убежищем; но как он сможет достигнуть того, чтобы заставить другого повиноваться себе? И какие узы зависимости могут быть между людьми, которые ничем не обладают? Узы рабства образуются лишь из взаимной зависимости людей и объединяющих их потребностей друг в друге, и потому невозможно поработить какого-либо человека, не поставив его предварительно в такое положение, чтобы он не мог обойтись без другого". Насилие, следовательно, как порабощение или как движущая сила исторического развития невозможна в естественном состоянии, т.к. люди в нем абсолютно не нуждаются друг в друге и не связаны между собой. Насилие, ведущее к порабощению становится возможным лишь на достаточно высоком этапе развития общества. "Искусство добывания и обработки металлов и земледелие, – писал Руссо, – явились теми двумя искусствами, изобретение которых произвело этот переворот", т.е. превращение свободного труда в необходимость, появление частной собственности, исчезновение равенства, возникновение зависимости людей друг от друга. Очевидно эти размышления Руссо и позволят в последствие Энгельсу заявить о том, что насилие есть лишь повивальная бабка истории, но порождают общественные изменения или движущими силами исторического развития являются хозяйственные отношения, а в терминологии Маркса и Энгельса – производственные. Общая схема естественно-правовой школы, исследующей возникновение государства (общества) и его последующие изменения, проста и очевидна. Естественное состояние как бытие человека сообразно с его вечной и неизменной естественной природой – исходный пункт в постановке проблемы. Естественное состояние – это логическое допущение, идеализированный образ человеческого бытия в его первобытной или первозданной чистоте и в зависимости от того или иного понимания этого идеализированного бытия человека происходит либо осуждение, либо оправдание существующего положения. Затем рассуждение о "гражданском состоянии" имеющем место быть или о том, какое должно быть, опять же идеальное, по мнению того или иного философа. В рамках этой схемы и делаются блестящие догадки об основах развития общества и его движущих силах. Влияние естественно-правовой школы на последующее развитие общественной мысли оказалось весьма значительным. Не избежали этого влияния К. Маркс и Ф. Энгельс. Молодой Маркс, например, полагал, что человек должен устроить мир так, чтобы он мог чувствовать себя человеком, чтобы он мог познавать и усваивать в нем истинно человеческое, одновременно совершенствуя и развивая себя и свои понятия о человеческом и человечности. Энгельс же настаивал на том, что человек должен познать самого себя сделать себя мерилом всех жизненных отношений, дать им оценку сообразно своей сущности и устроить мир истинно по-человечески, согласно требованиям своей природы. Истину, подчеркивал Энгельс, следует искать не в призрачных потусторонних областях, а собственной груди человека. Что же мы можем найти в собственной груди человека, особенно современного человека, если вслед за просветителями мы знаем, что человек есть продукт среды? Заразившись идеями просветителей и в частности идеями Руссо, я не могу на этом закончить обзор их идей. Просвещать, так просвещать. Образовывать, так образовывать. Руссо был однозначно уверен в том, что гражданское состояние в условиях государственного абсолютизма – это состояние крайнего извращения природы человека и характера всей жизни людей. Полемизируя с Гоббсом, который, как вы помните, отказал человеку во всех правах при вступлении в государственное состояние, Руссо писал: "Отказываться от своей свободы – это значит отречься от своего человеческого достоинства, от прав человеческой природы, даже ее обязанностей…лишить человека свободы воли – это значит лишить его действия какой бы то ни было нравственности". Руссо утверждает, что бесполезно и противоречиво такое соглашение, когда с одной стороны, выговаривается неограниченная власть (государство, правительство, партия, президент), а с другой – безграничное повиновение народа. Но поскольку общество уже перешло от естественного состояния к государственному, деспотическому и порочному (современная Руссо Франция, но только ли современная ему Франция?), а движение вспять невозможно, то возникает задача обеспечить более совершенный тип государственной организации общества, что возможно лишь посредством гуманизации и демократизации политических условий жизни людей. По Руссо, как мы уже знаем, социально-политическое неравенство и порабощение одних другими, причины и средства отчуждения человека коренятся именно в социально-политических условиях жизни людей. Поэтому пути и способы освобождения, раскрепощения человека надо искать именно в этих условиях. Речь идет, следовательно, не об исправлении человека посредством государственных учреждений (как это было, например, у Спинозы), а об очеловечивании самих этих учреждений и всех социально-политических условий. И Руссо здесь превзошел в очередной раз всех предшественников и многих последователей. Он решительно выступил против трактовки государственного аппарата (государства) как субъекта политической власти и поставил вопрос о социальном субъекте власти. У него народ, общество не только источник, но и субъект политической власти: государственный аппарат – лишь служитель суверена, т.е. народа. Весь пафос идей Руссо заключается в следующем: поставить под контроль суверена (народа) государственный аппарат, ограничить его полномочия сугубо исполнительскими функциями и тем самым исключить узурпацию народного суверенитета. Отчуждение народного суверенитета кем бы то ни было и при любых обстоятельствах влечет за собой право и обязанность народа на восстание, революцию, т.е. на возвращение своего суверенитета. Самым существенным из демократических принципов он полагает незыблемость народного суверенитета. А отсюда, любая форма правления хороша, если она не ведет к посягательству на этот принцип. Правительство же, узурпирующее суверенитет народа, уничтожает само себя, способствуя разрушению государственного организма. Таким образом, неотчуждаемость народного суверенитета гарантирует целостность и жизнеспособность государства и демократического строя общества. При весьма неоднозначном отношении к собственности (размеры и источники происхождения), Руссо, тем не менее, твердо уверен в том, что "право собственности – это самое священное из прав граждан и даже более важное в некоторых отношениях, чем свобода". Оно является основанием общественного договора и "поскольку все гражданские права основаны на праве собственности, как только последнее будет уничтожено, никакое другое не может сохраниться. Справедливость станет химерой…общество не будет иметь никакого законного основания". |