скачать doc
Семинар для директоров лагерей
1999
Вера Викторовна Журавлева
Работа с трудными детьми
(3 учебных часа)
Многие спрашивают: как работать с трудными детьми? Я знаю чуть-чуть больше тех, кто только начинает. Полтора года назад мы начали кормить уличных детей, а в результате был создан Центр для безнадзорных детей и приют.
Термин «трудные» появляется в психологии в военное время, затем исчезает и появляется снова уже в 50-х годах.
«Трудные» – это дети, которые совершают разные дурные проступки; у них проблемы в семье; они сильно отличаются от примерных детей.
«Педагогически запущенные» - дети, у которых не было и нет тех, кто занимается их воспитанием.
Трудные дети – дети, которых трудно исправить. Но Господь творит чудеса. Мы должны помнить, что дети, которые приходят к нам, посланы Богом. Когда я только познакомилась с ними, я не могла спокойно ложиться спать в чистую постель – мне было стыдно. Потому что я знала, что они спят в грязных подвалах на картонках. В процессе работы мы поняли, что не сможем помочь всем детям. Надо сделать все, что в наших силах. Я расскажу вам о своем опыте за полтора года работы с детьми.
Мы не употребляем термина «трудные дети», а говорим «уличные». Они делятся на две группы: безнадзорные и беспризорные.
Сначала мы кормили таких детей, давали им деньги. Они брали деньги, но не на еду. Они не голодные. Еще одно: они обманывают. Однажды в метро мальчик на костылях просил милостыню, я дала, а он, оказывается, обманывал. Надо быть с ними внимательными: если берут булку и молоко, значит, действительно голодают.
Безнадзорные дети:
частые контакты с семьей: родители есть, но сильно пьют; дети сами пытаются найти деньги, а родители отбирают у них эти деньги; мамы гордятся, что их дети уже зарабатывают сами.
нечастые контакты с семьей: дети могут дома ночевать, но большую часть времени проводят на улице, собирают бутылки, копаются в помойке, моют машины, попрошайничают. Такой ребенок уже обрел привычку свободы, улицы. Здесь нужна профилактика, чтобы они не остались на улице.
Беспризорные дети:
Они не имеют контакта с семьей; побывали в приюте частном или государственном; родители продали квартиру. Живут эти дети в подвалах, канализационных люках - устраивают себе там «уют» - носят из помойки выброшенные коврики, на стенах подвала развешивают картинки. Такие дети живут стаей. Не всех к себе допускают. Они боятся, что их выгонят из их жилищ. Например, одна девочка 14 лет потеряла семью в 4 года, она не идет на контакт ни с кем. Сначала, она ненавидела меня, не давала даже дотронуться до себя. Наши отношения были натянутые, потому что девочка чувствовала, что мне от нее что-то надо. Другой девочке 16 лет: она беременна, уже сидела в тюрьме. Девятнадцатилетний парень завел семью, ребенку полтора года, жить негде, работы нет - ничего нет. Уже растет еще одно поколение беспризорных. Государство не помогает. Такие организации, как наша, считает притонами, которые только все портят и мешают.
Дети эти трудные, не только для нас. Им самим плохо от того, что они такие. Понять, почему они такие – наша задача.
Дети в семье общаются с взрослыми, которые им объясняют духовные и нравственные законы жизни, заботятся о них, оберегают. Если бы обычные дети столкнулись со всем тем, с чем сталкиваются уличные дети, у них был бы шок.
Уличные дети – «раненые дети» - есть такое понятие в психологии. Многие взрослые не понимают, что они раненые. Непонимание общества делает рану еще глубже. Надо убирать этих детей с улицы. Больным часто не нравится боль, которую им приходится неизбежно терпеть при лечении.
Мы должны вывести этих детей из опасного окружения. Многие считают, что если дети живут на улице, то они уже взрослые: они выглядят, как взрослые, курят, выпивают. Но их поведение – это поведение пятилетнего ребенка. Мы должны относиться к ним, как к пятилетним – снисходительно.
Бог дал каждому из нас план развития человека. Люди агрессивно настроены, кричат, не понимают, почему это так: у подростка вид оборванный, грязный. А они специально рвут одежду, чтобы вызвать чувство сострадания.
Психологическая травма.
Психологическая травма - это нарушение целостности души, что может быть вызвано нервным потрясением.
А что это такое? Когда человеку холодно или голодно, это видно, это понятно. Нервного потрясения нельзя увидеть. Колоссальное количество детей страдает от боли. Каждый из нас может вспомнить разные случаи из своего детства: стресс, забитость, заниженная самооценка и т.п. Кто испытывал подобное, может легче понять этих детей.
Бог дал нам детство, чтобы развивать в себе то, что Он даровал. Дьявол украл у уличных детей все. Источник – семья, где пьющие родители не занимаются воспитанием детей. Приведу пример: в семье 6 человек: старший сын в тюрьме; второй погиб как раз в тот момент своей жизни, когда изменился, и начал ходить в церковь, уверовал, просветлел душой и сердцем; третий сын – тоже сидит в тюрьме. Есть еще маленькие дети в этой семье. Их отец недавно ушел к другой женщине – мать одна надрывается. Дети оказались на улице, не получая достаточно заботы и ласки дома…
Дела родителей – посев, дела детей – жатва. С родителями труднее работать, чем с детьми – это дело церкви.
Уличные дети живут в мире, полном страдания. Среди них есть больные туберкулезом; наркоманы, больные гепатитом; у них много разных хронических заболеваний – они родились от алкоголиков. Дети страдают от насилия родителей. Детей из нашего центра мы кладем на лечение в больницу. Медленно идет процесс выздоровления, но болезни отступают. Недавно по телевидению показывали фильм о таких детях: на шестилетней девочке следы ожогов от утюга, сигарет – на ней нет живого места, она уже дебил в умственном отношении.
Среди уличных детей есть те, которые могут и приучены красть или отбирать, другие – тихие, забитые. Надо говорить с детьми, но, прежде всего, – накормить. Если ребенок не голоден, то угостить чем-нибудь вкусным. С первого раза, скорее всего, не получится контакта. Наша задача - установить травму, ее причину, а затем продумать «лечение».
Задание для аудитории: разбейтесь на группы, вспомните какой-нибудь случай с трудным ребенком, которого вы хорошо знаете (соседский ребенок; воспитанник лагеря), и определите, какие чувства испытывает ребенок в результате психологической травмы: насилие, смерть близких и т.п.
унижение
постоянная обида, вызывающая душевную боль
озлобленность
безысходность
страх
тоска по любви
любовь к родителям
чувство недоверия
чувство несправедливости
ненависть
одиночество
горечь
беззащитность
неполноценность
безразличие
ранимость
потребность привлечь внимание к себе
эгоцентризм
Психологическая травма может продолжаться долго. За агрессивность взрослые наказывают детей, не желая понять, что это следствия психологической травмы.
От того, что дети вдыхают в себя пары клея, у них разрушается мозг, который невозможно восстановить. Например: вы встречаетесь с ребенком, который дышит клеем. Что вы будете делать? Клей у него забирать нельзя – это его личная вещь. Предложите ему что-нибудь вкусное взамен. Отнимать клей нельзя – ребенок не знает, что дышать клеем плохо; его надо уговаривать бросить это занятие, объяснять вред токсикомании. Такие дети, например, не понимают, почему мы молимся…
Среди уличных детей 15-ти и 17-ти лет некоторые совсем не умеют читать. И это в городе Санкт-Петербурге, который считается культурной столицей! В школу их уже не берут - кому они нужны? Никому. Потому что у них нет образования. Значит, перед нами стоит очень важная задача - дать таким детям образование. Образование – это их будущее.
У уличных детей происходит утрата основных потребностей: пища, дом, тепло, забота о здоровье. Они едят все, что они могут позволить себе купить. Если они хорошо зарабатывают, могут купить себе копченую курицу. Некоторые могут просто поесть булки с колбасой или еще что-то. Вообще, уличные дети едят все, что найдут. У нас в городе никто из них не умирает от голода. Можно сказать, что они сыты, и всегда найдут место, где поесть. В городе работают столовые для беспризорных. Например, они знают, что в определенное время в определенное место приезжает «Михалыч», который будет их кормить. Они бегут к нему даже когда сыты. Почему? Это уже привычка.
Все, что едят уличные дети может быть грязным или некачественным. Дом для них там, где они в этот момент живут. В подвал или чердак может придти милиция и выгнать их, и дети должны искать другое пристанище. Если среди них появляются взрослые наркоманы, они очень часто живут вместе с ними. Дети находятся в опасности, когда живут с наркоманами. Заботиться о своем здоровье они не могут; им даже негде мыться – так и ходят грязными; негде нормально сходить в туалет: они находят какие-то места отхожие, но все равно, комфорта они там не испытывают. Для нас это ужасно, а для них это нормально.
Дети начинают болеть. Как я уже говорила, многие из них страдают туберкулезом, потому что бродяги, с которыми они общаются, почти все являются носителями туберкулеза. У всех уличных детей педикулез (вши). Мы, работники центра, находим у себя вшей. Вывести их легко – один час, и все. Я не страдаю от этого, потому что понимаю, с кем я общаюсь. Я всегда стараюсь помнить об этом. Когда вы будете общаться с этими детьми, помните, что это заразные дети. Мы их любим, но они заразные, поэтому вам нужно обезопасить себя и свою семью. Вши легко вывести, но чесотку нужно выводить месяц; кроме того, она заразная. Смотрите прежде на ребенка, на его руки - нет ли у него грибка между пальцев. У таких детей встречается бытовой сифилис и гепатит оттого, что они колются. Это очень страшные болезни. Зимой они обычно больны гриппом, все простужены, кашляют. Кашляют они еще потому, что курят.
У нас в приюте есть дети, которых мы пристраиваем куда-нибудь, но они сбегают. Таким детям нужно помочь, потому что они теряют здоровье. Они несут личные потери: утрата самоопределения, чувства собственного достоинства, чувства принадлежности.
Раньше, когда ребенок находился дома, в кругу семьи, он был сыном или дочерью; братом или сестрой. Теперь ребенок на улице. Кто он теперь? Какой у него статус? У него нет статуса. Он – никто и нигде. Раньше у него была комната, может быть какие-нибудь игрушки, книги, портфель с учебниками - теперь у него ничего нет. Он лишился всего того, что было для него близкое и родное. Ничего нет. Поэтому он попадает в зависимость от старших ребят, которые вовлекают его во что-то свое. Так ребенок продолжает существовать, ему необходимо заполнить свою эмоциональную пустоту. Куда он идет для этого? Он идет к таким же подросткам и там эту пустоту заполняет, но не любовью, а совсем другим. Все, что связывало его с прошлым, ушло.
Нового в жизни такого ребенка практически нет, а ему все время хочется чем-то обладать. Поэтому он может украсть, попрошайничать, чтобы только что-то иметь. Но он этого не ценит и не дорожит тем, что имеет. Одежду, которую им даем, они могут просто выбросить или продать. Для них это нормально, поэтому мы к этому должны тоже нормально относиться. Нельзя сказать: «Я тебе дала куртку, а куда ты ее дел? Продал? Теперь я тебе больше ничего не дам». С нашей стороны не правомерно так говорить. Он ее и брал для того, чтобы продать и получить деньги, чтобы на них купить сигареты, водку или еще что-то. Он меньше всего заботится о том, насколько он красиво одет. Более старшие дети заботятся о своей внешности. Например, они наденут не ту куртку, которая их согреет, а ту, которая будет покруче, потому что они «рэпперы», «кислотники», как они сами объясняют.
Нашу помощь такие дети тоже не ценят - они привыкли, что мы им должны. Вот их нравственное развитие. Это самое страшное, но нас не должно шокировать их поведение, потому что никто не занимается их нравственным воспитанием, никто не думает об их душе. Бог думает об этом и посылает нас, чтобы мы позаботились о них. Родители их не заботились о душах своих детей, потому что они думали о другом.
Мы с вами знаем, что нужно заботиться о душе. Режиссеры телепрограмм, которые составляют программу, наполненную боевиками и фильмами ужасов, тоже не заботятся о детской душе. Как помочь детям, которые деградируют в своем нравственном развитии в этом кошмарном мире? Дети останавливаются на самом низком, примитивном уровне развития.
Мы говорили, что уличные дети теряют любовь, чувство безопасности, доверия и свободу. Дети теряют любовь людей, которые их любили. В этом окружении их никто не любит. Они общаются с такими же детьми, со старшими или преступниками - подростками 17-18 лет, которые уже являются криминальной средой, и используют детей в своих целях.
Очень часто случаются столкновения с милицией. Работники милиции не всегда являются образцом поведения, поэтому уличные дети к ним тоже очень плохо относятся. Хорошо, если инспектор женщина - она сможет позаботиться о них. Но она их тоже не любит – это всего лишь ее работа. Если она находит организацию, куда их можно пристроить, то просит о помощи. У инспектора таких детей очень много. Что она может сделать? Она может послать наряд милиции по своей территории, забрать всех уличных детей в машину, отвезти их в отделение, продержать их там всю ночь. Это называется профилактикой…
Дети теряют доверие. Почему у ребенка нет доверия к взрослому человеку? Может ли он доверять родителям? Родители его обманывали, не кормили, не поили - он не доверяет им. Он не может доверять и взрослым, которые его окружают, и своим сверстникам - все друг друга обманывают. Он живет в мире лжи и обмана, где доверия нет никому. Если ребенок никому не доверяет, то он не может довериться и Богу. Поэтому потеря доверия – очень опасная утрата. В этом может быть камень преткновения. Почему, например, взрослым и пожилым людям трудно объяснить, что Бог их любит? Потому что за всю свою жизнь они столько раз были обмануты властями, что они уже никому не верят. Когда по телевизору показывают пожилых людей, они все недовольны. Их ужасно жалко. Моя мама вообще никому не верит: «Как я буду верить в Бога, когда Он всех нас в такую яму загнал!» Мама считает, что она несчастная, потому что правительство и все остальные ее обманули и обманывают - она вообще никому не верит. Бог не открыл ей, что она сама грешница; мама считает, что она хороший человек. Именно поэтому ей очень тяжело поверить в то, что Бог существует, и принять Его в сердце свое.
Ребенку, который не доверяет взрослому, очень трудно объяснить, что Бог его любит. Самое страшное, что у таких детей нет будущего. У нас в приюте есть девочка Катя, ей 19 лет. Она даже не задумывается о своем будущем. Мы ей объясняем, как может сложиться ее жизнь, если ничего не предпринять. Сейчас у Кати нет жилья, нет образования. Мы ее устроили учиться и жить в одном из приютов, где подростки находятся только до 18-ти лет. Ей уже 19. У нее, я думаю, какая-то болезнь, потому что мы не можем заставить ее пойти к врачу на обследование. Возможно, она принимает наркотики - иногда она приходит с красным, раздутым как шар лицом, а глаза превращаются в узкие щелки. Трудно сказать, что это за симптомы. Может быть, она себе разрушила печень, а может, это аллергия. Девчонки говорили, что Катя долгое время вынуждена была спать на холодном полу - может быть, последствия простуды. К врачу она категорически отказывается идти, а насильно привести ее на осмотр нельзя - Катя уже взрослый человек. Уже лет восемь она провела на улице и другой жизни не знает. И для нее это нормально. Я уже говорила, что если ребенок перестает развиваться, то он остается на низшей ступени развития. Обычно дети бутылки собирают, попрошайничают у ларьков, а потом идут в игровые автоматы. Вот и Катя, которой 19 лет резвится с 10-13-летними мальчиками: играют в пятнашки, хохочут. Катя говорит, что в будущем пойдет работать. Мы ей объясняем, что у нее навыка для работы и желания работать нет. У таких подростков будущего нет.
Многие из них думают, что они никто, и из них ничего не получится.
Они пессимисты, живут только сегодняшним днем - приедет «Михалыч» и накормит, а не понимают, что скоро «Михалыч» уже не будет их кормить – они уже не дети.
Они утратили надежду, потому что с каждым днем в их жизни ничего не меняется к лучшему.
Они уже привыкли к улице, и не всегда хотят изменений в своей жизни.
Они не хотят трудиться, у них нет такой потребности. В этом заключается сложность работы с детьми, которые долго жили на улице. Некоторое время назад у нас в приюте был мальчик Вася. В конце концов, мы запретили ему ходить к нам. В течение 2 лет мы пытались что-то для него сделать. Василий был судим. Прописан он в Ленинградской области, но там ничего нет - разваленный дом и мать-пьяница. Все младшие дети тоже перекочевали в Санкт-Петербург. Вася служить в Армию не пошел, потому что был судим. К тому же, у него туберкулез. Мы уговаривали его пойти учиться или работать – ему было уже 19 лет. Работал он так: придет, поторгует овощами, получит какую-то сумму денег, на этом его труды заканчиваются. Потом, у него была привычка обмануть или использовать кого-то. Я говорила, что ему нужно получить нормальную профессию. Василий думает об этом несколько дней, мечтает, но на этом все. Я ему говорила: «Василий, тебе уже 19 лет. Ты можешь жениться, у тебя может быть семья, дом, работа». Он опять помечтает, а потом задается вопросом: «Кому я нужен?» Он реально понимает, что никому не нужен. У него уже сложилось представление о себе. Василий давал нам слово измениться, но не исполнил его. Мы его уговаривали начать лечение, договорились даже с больницей, потому что прописка у Васи новгородская. В больницу ложиться он не хотел. Говорил, что у него нет туберкулеза, хотя все анализы показывают, что он болен. Тогда мы поставили ему ультиматум: не идешь в больницу - не приходишь к нам. Он не приходит теперь к нам. До того как мы поставили условие, история с Васей тянулась два года. Мы пришли к выводу, что не можем позволить ему приходить в центр, потому что у него вообще нет желания измениться.
У маленьких детей есть желание измениться. Те дети, которых мы только что забрали с улицы, еще имеют желание изменить свою жизнь и продолжить учебу в школе. Но это длится недолго, а потом они обычно говорят: «А куда я пойду?» Проблема в том, что раньше им никто не помогал. Есть дети, которые побывали в разных приютах. И вот они приходят к нам и остаются. Тогда нас обвиняют в том, что мы устроили «богадельню» - мучаемся с самыми непослушными. А как же не мучиться? Иначе ребенок опять окажется на улице.
Мы должны для себя поставить рамки. Если ребенок желает что-то делать, что-то изменить, то мы будем за него биться. По достижении определенного возраста, мы его перепоручаем тем, кто занимается старшими. Неправильно «тянуть за уши» ребенка, когда он не хочет. Лучше потратить время на того, кто хочет, кому мы еще можем помочь.
Мы должны понимать, что всем мы помочь не можем. Вы, наверное, слышали историю о мальчике, который стоит на берегу моря, собирает выброшенных на берег после отлива рыбок и морских звезд, и кидает их обратно в море. Прохожий говорит: «Ты что делаешь? Бесполезно - будет опять прилив, потом отлив, и опять много мелкой рыбы погибнет на берегу». Мальчик кидает очередную рыбку в море и говорит: «Может быть, но для этой рыбки это небесполезно».
Пусть мы бьемся только за одного ребенка, но для него это будет небесполезно. Для себя надо помнить, что мы всех не сможем исцелить.
Бывает, что в человеке, сколько бы мы не проповедовали ему, ничего не происходит. Мы знаем, пока Бог Сам не откроется, наше благовестие будет только словами. Мы должны помнить, что наши наставления ребенку, который еще не обратился к Богу, останутся просто словами. Если ребенок принял Иисуса Христа, он понимает, о чем мы говорим. Тогда наше наставление ложится на благодатную почву.
Затраты денег и времени на детей – это необходимость. Но приходит момент, когда мы уже не можем этому человеку помочь. И как бы ни было больно, мы его еще держим под контролем, но уже не тратим на него столько времени, как раньше.
Причина всех трудностей кроется в психологической травме. Основная травма, как мы говорили, это утрата. Вначале происходит насилие: родители бьют, обижают, издеваются, ругают. Это цикл насилия, потому что все насилием начинается и насилием же и заканчивается. Утраты приводят к тому, что ребенок сам становится насильником, который может издеваться над другими, смеяться, обзывать, бить.
В одной книге американского автора были приведены данные статистического исследования: у людей, которые принимали участие в массовых убийствах, была в детстве утрачена связь с близким человеком.
У ребенка разорвана связь с кем-то, кого он должен называть своим, родным. У одного - это мама, у другого – папа или бабушка. У многих из этих детей есть бабушки, которые заботятся о них. Ребенок уходит из дома, потому что не может больше терпеть насилие над собой.
1. Происходит первая утрата - потеря дома, например. Попав на улицу, ребенок оказался беспомощным. Он не знает, как поступать; не понимает, что вокруг происходит. Многое зависит от того, куда он попадает в первый момент. Он может попасть в среду, где его начинают эксплуатировать; он зарабатывает себе деньги на проживание и еду; начинает заниматься воровством или проституцией. Такие дети - очень легкая добыча для дельцов, которые продают наркотики. Детей не берут в тюрьму. У них отбирают наркотики и все - что сделаешь с ребенком? Поэтому дети торгуют наркотиками и считают, что это нормально - они так зарабатывают себе на жизнь.
2. Тут начинаются еще большие утраты: ребенок теряет чувство безопасности; не может удовлетворить свои основные потребности; теряет возможность учиться. Эти утраты могут длиться бесконечно. На втором этапе еще возможен путь назад. Если мы поймали ребенка на этом этапе, еще очень легко помочь ему, восстановить то, что он утратил. Если он утратил дом, давайте восстановим ему дом; утратил семью - попытаемся восстановить ему семью - пусть в приюте или у приемных родителей. Если он утратил возможность учиться, надо дать ему возможность продолжить обучение.
Существуют разные способы обучения детей в зависимости от их психики и темперамента. Некоторые дети хорошо учатся, ловят на слух то, что говорит учитель; другие воспринимают материал, когда им показывают картинку или схему. Лично я сразу все понимаю, когда вижу схему; другой воспринимает тогда, когда пробует делать что-то сам.
Почему в воскресных школах дети хорошо воспринимают библейские уроки? Потому что они поют, рисуют, слушают, используют фланелеграф. Там комбинируются разные методы обучения.
А что происходит в обычной школе? Там, в основном, говорят. Многие учителя приходят в школу не из педагогического института, а из технического вуза, потому что им работать негде. Профессиональные учителя уходят из школы, потому могут заниматься многим в своей жизни. Большинство из них действительно талантливые люди, которые уходят либо в высшую школу, либо в платные школы. На их место приходят люди, которые хотят работать, но не умеют преподавать. Возможно, они хорошие математики, но - не педагоги и не преподаватели. В результате ребенок не учится, не ходит на занятия – дома начинается конфликт. Поругавшись с родителями, ребенок уходит из дома.
Вот и первая потеря. Если он ушел, потому что у него возник конфликт в школе, ему нужно помочь. У нас в центре есть девочка, которая не любит учиться, а учится в одной из лучших школ. Я сама когда-то мечтала в эту школу попасть. Девочка вдруг перестала ходить в школу. Мы вернули ее в школу, постоянно контролируем посещаемость уроков. Мама ее не знает, как с ней бороться. В центре нашем девочке нравится бывать. Мы поставили ей условие: к нам приходишь, если будешь ходить в школу. Подобрали мы ее на улице уже проституткой. В данном случае мы сумели восстановить первую утрату в ее жизни. Но никто не знает, что происходит в ее жизни по вечерам. Может быть, она и продолжает занимается проституцией? Но я верю, что нет. Если мы восстановим ее утрату полностью, то поможем ей.
Подвергаясь эксплуатации, ребенок получает утрату за утратой. Чем дольше длятся эти утраты, тем сложнее их восстановить и вмешаться в жизнь ребенка. Восемь лет – это колоссальный срок - полдетства. Практически невозможно что-то изменить. Ребенок привыкает к насилию дома, пьяницам-родителям. Основные потребности ребенка: дом, еда, тепло и безопасность. Он вышел на улицу - сбежал он насилия родителей или родственников. Ребенку необходим кто-то рядом. Ему невозможно помочь, если рядом не будет близкого взрослого человека.
Обязательно должен быть контроль. Насильниками становятся те, у кого в детстве была разорвана связь с взрослым. Рядом с ребенком обязательно должен быть взрослый. Мы - те, кто может справиться с такой ношей. Мы берем детей, которые либо сами к нам тянутся, либо нравятся нам чем-то. Дальше мы начинаем заниматься проблемами и делами этих детей.
У нас в центре есть девочка Санта. Люда, наш сотрудник, ходила с ней по всем врачам, даже к наркологу. Когда Санта была еще маленькой, у нее умерла мама. Папа пьет, приводит разных женщин. Девочка не может дома жить, хотя мы все время просим ее, чтобы она возвращалась домой. Но я представляю, что у нее дома творится. Один раз она пришла с синяками, но не сказала, что папа ее бил: сказала только, что с папой был конфликт. С этого момента все вроде бы восстановилось. Она перестала принимать наркотики, все было хорошо. Однажды она сказала Люде: «Мне так хочется назвать вас мамой». Люда испугалась в первый момент и не могла слова сказать. Может быть, Люде надо было разрешить Санте называть себя мамой, но Люда была не готова к этому. Это не ее вина, что ребенок стал снова заниматься наркотиками. После этого она стала реже приходить, потом приехал парень, которого она любила безумно. Из-за него она пробовала царапать себе вены для того, чтобы показать, как сильно она его любит. Ее парень тоже принимает наркотики. Но Санта вся преобразилась: надела юбку – обычно она в брюках ходила, как мальчишка - покрасила волосы. У нее появилась цель в жизни. Но она свою любовь тратит на человека, который не достоин ее любви в том плане, что он ведет девчонку в другую сторону. Сейчас у нас есть договоренность с другим центром, они ее заберут к себе. Ведь девчонка-то хорошая. Она импульсивная, но душа ее тянется к хорошему - нужно ее как-то вытягивать. Я думаю, что она знает Бога, но сатана не дремлет. Он атакует и нас, и у нас в жизни случаются трудности. Он атакует людей, которые находятся в гуще этой работы.
Чем отличается здоровый ребенок от травмированного? Здоровый ребенок открыт для общения с взрослыми и друзьями. Он говорит все, что думает, и знает, что его поймут. Он знает, что никто не будет смеяться над ним. У него есть дом и любящие родители, у него есть друзья, с которыми он любит общаться. Что бы ни произошло в его жизни, он всегда открыт. Это здоровый ребенок.
Есть категория детей, у которых что-то происходит в жизни. Это здоровый ребенок, но он травмирован: произошла какая-то потеря. Он уходит из дома; умирает кто-то из его близких и т.п. Оказываясь на улице, он попадает под чужое влияние, его эксплуатируют.
Сначала насилие, потом потеря, а потом эксплуатация.
Связь с семьей потеряна. Ребенок испытывает страх, протест и печаль. Это нормальная реакция. Когда у нас умирает близкий человек, мы тоже испытываем страх от того, что потеряли человека, и остались одни. Ребенок боится суеверным страхом, потому что дети не знают, что существует вечная жизнь, что впереди ждет любовь Иисуса Христа. Дети этого не знают и очень боятся сами умереть. В их жизни происходит внутренний протест: почему это случилось именно со мной? почему умер мой папа? почему мама с папой развелись? Ребенок протестует против того, что происходит в его жизни. Ему не нравится то, что происходит. Ему себя становится жалко, он печалится. Это обычная реакция на травму.
Если у ребенка остается при этом связь с семьей и есть люди, которые могут поддержать его, то он здоров. Вспомните себя. У каждого в детстве были психологические травмы. Они восстанавливались, потому что вы были не одни.
Что происходит с ребенком, который травмирован? На схеме нарисован «треугольник хаоса». Что это значит? Хаос происходит в жизни ребенка и в нем самом, потому что он не понимает, кто он, что он, где он. Ребенок оказался на улице. Он попал в совершенно незнакомую обстановку. Его окружают враждебные для него люди. Они не знают его, не любят его. Ребенок лишился привычного, все настораживает его - хаос внутри самого ребенка. Он не находит поддержки в семье, никто не заботится о нем: мать пьет, отец ушел из дома - у него другая семья или другие женщины. Ребенок один, а вокруг хаос. У него была школа, но он перестал учиться. Нет налаженной системы жизни, нет взаимоотношений с обществом, т.е. в данном случае общество отвергает его.
Появляются следующие симптомы:
Агрессивность. С одной стороны агрессия его защищает, но от агрессии он получает еще больший стресс, депрессию, потому что окружающие его подростки агрессией отвечают, а взрослые за агрессию его наказывают. Если ребенок агрессивен, он дерется, пинается; может стул сломать или еще что-то.
Регрессия. Ребенок подсознательно становится как бы маленьким: начинает писаться, возвращается в ту стадию своего детства, где он был нормальным, где рядом был взрослый, который мог его защитить. Сейчас он беззащитен, поэтому он может начать писаться; не говорить, а лепетать, как ребенок. Это и есть регрессия. Если вы вдруг увидите, что 15-летний ребенок ведет себя как маленький, то это симптом полученной им психологической травмы.
Психосоматические симптомы. Они показывают, как психика влияет на наше тело и на самочувствие. «Сома» - тело. У ребенка могут начаться головные боли, расстройство желудка и т.п. У каждого из нас может быть такое, я знаю по себе. Если я волнуюсь, например, перед экзаменом, у меня начинает болеть живот и просыпается голод. Таким образом, психика действует на мое тело. Так же и с ребенком. У него может возникнуть рвота, расстроиться желудок и т.д. Иногда взрослые начинают его лечить, а он не болен. Часто даже у семейных детей случается это. Когда ребенок начинает беспокоиться, волноваться или просто от усталости у него может повыситься температура. Такова реакция на стресс или травму. Поэтому важно определить - не лечить - а увидеть симптомы и помочь ребенку.
Гораздо хуже дело обстоит с ребенком, у которого вообще нет симптомов. В этом случае ребенок может казаться совершенно нормальным. Он тих, спокоен, не реагирует бурно на происходящее. Когда спрашиваешь, как у него дела, он отвечает, что нормально, что чувствует себя хорошо. На предложение о помощи отвечает, что сам справится. У него все внутри. Очень сложно разговорить такого ребенка. Потребуется много времени, чтобы понять его. Для этого нужно все время находиться рядом. Может быть на первый взгляд вам покажется, что у ребенка вообще ничего не произошло, а он сам по себе такой тихий, Такого ребенка очень трудно распознать.
Как понять, что ребенок болен? Прежде всего, узнайте, чем он интересуется. Он не хочет с вами разговаривать?! Тогда наблюдайте за ним, его поведением во время игры, общения с другими детьми, как реагирует на других людей. Чем больше и внимательнее вы наблюдаете, тем быстрее вы, поймете, что происходит с ним, потому что для ребенка играть – естественное занятие. Даже у травмированного ребенка остаются какие-то привязанности - он любит поиграть. Наши дети и подростки очень любят играть на игровых автоматах. Они, несчастные, просят денег на хлеб, а потом бегут играть. У них есть и свои детские занятия. Когда они приходят к нам в центр, у каждого есть свое маленькое дело: один любит складывать мозаику и может сидеть над ней часами; другой любит рисовать. Смотрите за ними внимательно, и тогда вы услышите и увидите многое об этом ребенке.
Посмотрите на дерево. Чем сильнее его корни, тем оно сильнее и тем больше оно приносит плода. На примере дерева видны «причины и следствия». Причин травмы может быть много, но каково следствие, что приводит детей к этой ситуации? Уличная жизнь и безработные родители. Очень многие родители этих детей остались без жилья: пропили, продали, а может быть, просто несчастный случай – обманули при обмене квартиры или комнаты. У человека начинается деградация: ему негде жить, он не может постоять за себя, не может идти в органы добиваться возврата квартиры. В результате человек теряет место жительства, место работы, начинает с горя пить, оказывается на улице вместе с детьми.
Есть масса других причин, по которым ребенок может оказаться на улице. Например, война в родном селении – семья беженцев переезжает на новое место. У нас в городе тоже много беженцев. Есть организации, которые занимаются их жилищным устройством, но, тем не менее, беженцы поначалу живут на вокзалах. Ребенок уже потерял свой родной дом, и с этого момента начинается колоссальное количество потерь. Неизвестно, сколько пройдет времени, пока найдется новое место для семьи. Ребенок оказывается на улице, теряет возможность учиться, поскольку его семья не контролирует его. В результате он уходит сначала из школы, потом из дома. Здесь может сыграть роль то, о чем мы уже говорили – насилие дома.
Есть такие семьи, где родители заставляют детей зарабатывать деньги, а потом их пропивают. Ребенок убегает из такого дома и становится бродягой. В основе могут лежать причины, вызванные природными катастрофами: голод, наводнение, пожар, землетрясение. Ребенок вместе с родителями теряет дом в результате землетрясения или наводнения, и семья начинает бродяжничать. Пока наше государство поможет этим людям! Хорошо, если они потеряли государственную квартиру - тогда еще можно на что-то надеяться. А если приватизированную, то надеяться не на что - никто вам ничего не даст.
В Санкт-Петербург едут люди из разных городов. Они живут на вокзале, думая, что в большом городе они найдут работу, жилье и хорошо устроятся. Так проходят день, два, неделя, месяц, полгода, а они все живут на вокзале. Дети тают с каждым днем прямо на глазах. Многие родители боятся отпускать детей от себя и потерять. Мы предлагаем забрать их ребенка в приют, потому что не может ребенок жить на вокзале. Бедность и нищета приводят к тому, что нечего есть и пить; нет лекарств, чтобы лечить недуги, и дети идут на улицу, потому что здесь легко заработать. На улице они встречают таких же подростков, которые говорят: «Слушай, я в день знаешь, сколько зарабатываю?! Пойдем со мной». Все начинается с малого, а заканчивается тем, что ребенок остается на улице.
Пренебрежение родителей к детям иногда выражается в том, что у работающих родителей остается мало времени на детей - им некогда заниматься с детьми, воспитывать их. Дети предоставлены сами себе, плохо учатся, потому что взрослые не контролируют и не помогают. На улице проходит жизнь заброшенного ребенка. Эмоциональная емкость не заполняется любовью и заботой родителей, и он идет к ребятам, которые заполняют эту пустоту совсем другим.
Распад семьи. Родители расходятся, и ребенок остается сам по себе. У нас был такой случай. Родители в свое время разошлись, и отец настоял, чтобы сын остался с ним. Но ребенок все равно остался никому не нужен, и жил у бабушки. В 15 лет ребенок начал пить, принимать наркотики. Сейчас он лежит в больнице с сильнейшим заражением крови. В течение нескольких лет он страдал от страшной депрессии: не хотел учиться, работать, а только пил. Моя подруга, работающая в нашем центре, пыталась его (это ее племянник) вытащить, но это было очень трудно сделать. Сейчас его жизнь в опасности, потому что его стадия заражения крови очень опасна. Самое страшное в его жизни произошло, когда умерла бабушка. Он сам не был приспособлен к жизни, потому что бабушка всю жизнь его опекала, кормила, поила его на свою пенсию, обстирывала его. Когда он оказался один, он не мог даже чай вскипятить. Когда пришел отец с новой женой, они, чтобы он не пропил все имущество бабушки, спрятали оставшееся. Ему 24 года, он никогда в жизни не чувствовал любви. Дай Бог, чтобы сейчас он выздоровел, возродился и почувствовал необходимость в Божьей любви.
Алкоголь, наркотики. Сейчас много наркоманов-родителей, которые родили детей. Эти дети повторяют путь своих родителей.
Детский труд. У нас это не так развито, что детей заставляют работать. Эти дети работают на себя. Я слышала, что в Узбекистане, это давно практикуется. Детей, которые никогда не учились, вывозят на хлопковые поля и они там работают, как рабы. В Африке и Либерии детей, родители которых умерли или погибли во время бомбежек и стихийных бедствий, в возрасте пяти-шести лет забирают в солдаты. Девочек используют как проституток; маленьких девочек сажают плести ковры. Они не доживают до 10 лет, потому что работают по 12-15 часов в сутки. Это происходит в Либерии - не у нас. Но я слышала, что теперь и у нас, как в Америке, начали использовать детей для порнографии. Это не так широко известно, но то, что девочек 13-15 лет используют в нашем городе, как проституток, это я знаю. Я сама это видела, но не смогла вмешаться, потому что испугалась и не знала, как реагировать. Мы стали молиться за этих девочек. Я не знаю, как сложится их судьба...
У меня есть знакомая девочка. Ей было 17 лет, когда она начала приходить к нам в центр. Она пила. С нами она вела себя очень тихо. Мы с ней разговаривали. Однажды она призналась, что один мужчина возит ее к себе на дачу. Она боялась, что родители могут узнать об этом. Мы пообещали ей, что мы этого мужчину найдем, и не дадим ее в обиду. Мы ходили к следователю. Девочка эта вдруг перестала приходить в центр. Мы ее везде искали, а дети рассказывали, что видели ее пьяной в каком-то ларьке с азербайджанцами. Уровень ее развития был как у 10-летнего ребенка, но, тем не менее, она уже занималась проституцией.
Войны, гражданские и этнические конфликты. Это касается некоторых регионов. Упадок культуры приводит к тому, что дети находятся на грани бедствия и становятся уличными, безнадзорными и беспризорными. Социальные катастрофы, коррупция, отсутствие ресурсов приводят к трагедии в душах людей. Я сама столкнулась в Санкт-Петербурге с коррупцией чиновников. Пришли мы на прием к чиновнику, который отвечает за детскую работу в нашем районе. Мы работаем с детьми и семьями, и он у меня просит взятку. Разговор шел о том, сколько у нас денег, сколько мы можем им дать, сколько можем заплатить за помещение. Разговор шел не о тех детях, которым нужно помогать, а о том, что мы можем дать этому начальнику.
Раньше часто получалось так, что деньги, выделяемые на детские дома, уходили направо и налево. Это тоже причина, которая приводит детей на улицу.
Уличный ребенок испытывает непонимание окружающих, голод, желание выжить, но общество его отталкивает, как мусор, который можно собрать и вывезти за черту города. Раньше так делали с бродягами. У нас в городе очень много бродяг. У своей станции метро я знаю каждого из них в лицо. Думаю, что скоро буду знать их по именам, потому что я у них покупаю газету «На дне», которую я практически не читаю. Она такая же мирская, как и все остальные, в ней печатают все, что хотят, но я покупаю ее, потому что мне хочется помочь этому человеку, который там стоит.
Ребенку нужно общество. Очень часто подростки попадают в банды, которые занимаются грабежом на железных дорогах, продают наркотики и т.д. Ребенок находит себе подвал для жилья. Потом приходят другие ребята и выгоняют его, либо приходит милиция и закрывает подвал. Результат один – он опять на улице. Теперь ребенок должен переходить с места на место, искать себе пристанище. Каждый день он думает, где сегодня будет ночевать?
Проблемы с последующим поколением. У нас есть девочки, много лет прожившие на улице, у них уже родились дети. Эти дети уже бомжи. Попадая на улицу, дети сталкиваются с насилием и эксплуатацией. Часто у родителей покупают детей-инвалидов в колясках, чтобы возить их между машинами по проезжей части, и собирать подаяние. Так используют этих детей. Иногда детей просто крадут. Это страшно. Все эти дети больны, запущены в физическом, психическом и нравственном отношениях. После отравления парами клея у них пропадает память, они не умеют анализировать, логически мыслить. Этот ребенок вырастет и кем он станет, что сможет в будущем делать? Дети начинают дышать клеем и принимать наркотики, чтобы забыться. Они рано начинают жить половой жизнью; часты случаи ранней беременности; совершают мелкие преступления, половое насилие; некоторые больны СПИДом. В моей практике еще не было детей больных СПИДом, слава Богу. С сифилисом были девочки по 12,13,14 лет. Наркоманов обязательно нужно проверять на вирус СПИДа.
Попрошайничество. Это самое простое занятие. У детей вообще нет никаких прав, а особенно у этих. Даже государственные органы не торопятся сделать для них что-нибудь. Государство практически не хочет заниматься этими вопросами.
Отсутствие самоуважения и апатия. Наших подростков называют апатичным поколением. Это внешне, а что внутри - агрессия, неуверенность в себе. Это происходит из-за того, что их никто не любит и не уважает. Поэтому, какие бы корни ни были, все это приводит к потерям. Что мы можем сделать, чтобы помочь детям? Если мы просто проповедуем, евангелизируем, это не поможет. Не потому, что Слово не действенно - оно действенно. Ребенку нужен рядом взрослый человек, который помогал бы ему. Если мы только говорим, но не действуем, для ребенка это ничего не значит. В мире взрослых по-другому: муж звонит из другого города своей жене и говорит: «Дорогая, я так тебя люблю!» Женщина безумно счастлива слышать эти слова, она ложится спать с хорошим настроением. Если папа звонит сыну и говорит, что он любит его, ребенок спросит, почему он звонил и чего он хотел. Слова о любви никак на него не повлияли. Если мы говорим, что мы любим ребенка, мы должны доказать это поступком. В случае с уличными детьми это значит, что мы должны забрать его с улицы, помочь ему.
Общество создало структуру поведения. Для чего Бог дал нам закон? Что первым делом Бог сделал для Своего народа? Он привел их к горе Синай и дал им закон. Потому что до этого они были массой рабов, которые вышли из рабства; толпой, у которой не было закона. Они выполняли то, что им приказывали. Поэтому первое, что Он дал им, был закон. Мы должны его выполнять. Ребенку легче жить, когда есть закон, правила поведения, рамки - он чувствует себя безопасно. Когда ребенок не знает, как поступать, он и ведет себя непоследовательно: сегодня так, завтра иначе. Если ребенок был на улице долгое время, то, прежде всего, он нуждается в рутине дел. Он отвык от той жизни, когда он вставал рано утром, чистил зубы, мама давала ему завтрак, он собирал учебники и шел в школу. Этого нет в жизни уличных детей, но им это необходимо; им нужна повседневная будничная жизнь, которой они лишены; они должны выполнять строгие правила, учиться в школе.
Вместо того чтобы применять дисциплинарные меры, нужно научить детей подчиняться дисциплине. Первое, что мы делали для них - играли с ними, чтобы они учились следовать правилам. Они не умеют выполнять простейшие правила игры - тут же их забывают, и каждый делает по-своему. Тогда мы прекращаем игру, начинаем еще раз. Затем мы пробуем игры, в которых нужно выполнять действия, повторяя за ведущим. Такие игры учат их тому, чего они не умеют делать - следовать правилам.
Нормы поведения, которые мы предъявляем детям должны начинаться с малого и постепенно усложняться. Первое условие для тех, кто только приходит с улицы в центр: ты не должен дышать клеем, не должен курить и ругаться; ты должен прослушать наши занятия, а потом ты будешь накормлен. Придти ты можешь с 10:30-11:30, а позже мы тебя не пустим. Если ты пришел и, позавтракав, хочешь уйти, ты имеешь право уйти, но больше в этот день ты уже не приходишь – можешь придти только завтра. Следующее правило: если тебя устроили в школу, ты имеешь право прийти после школы к нам в центр и заняться делом или домашним занятием. С самого начала дети должны учиться следовать самым элементарным правилам. Развязность в поведении и непорядочность в отношениях не приводят к хорошему.
Для того чтобы помочь ребенку, во-первых, нужно познать, какие чувства испытывает ребенок. Во-вторых - какие потери и утраты были в его жизни. Вы должны понять ребенка и заслужить его доверие. Если он вам не доверяет, он и слушаться вас не будет. Он не будет делать то, что вы от него хотите. Доверие может придти не сразу. Прислушивайтесь к ребенку, а не указывайте ему, что делать. Сначала поставьте ему одно небольшое условие, а потом следующее.
Теперь пришло время подумать о том, как мы могли бы восстановить эти потери и утраты. Если есть возможность сразу устроить ребенка в дом, где он сможет жить, то для него это будет самый лучший вариант – вы сразу изолируете его от этого окружения.
В дальнейшем вы должны заслужить доверие ребенка. Обязательно нужно вмешаться в жизнь ребенка. Если ребенок не посещает школу, продолжает пить и т.п., то вы должны устроить его на учебу, найти для него занятие. Тем самым, вы начнете восстанавливать то, что он утратил.
В Библии заложены все основы. Я занималась педагогикой и психологией, когда была неверующей. И я думала, что ничего умнее люди не написали за все это время. Однажды открыв Библию, я вдруг поняла, что я многое уже знаю. Я поняла, что основы всего заложенного в человеке, дал нам Бог - только нужно знать, когда это умело применить. Какова же должна быть структура для того, чтобы ребенок восстановил то, что растерял? Как вы думаете, какие могут быть структуры?
Дневной центр, где он может заниматься любимым делом, общаться с взрослыми и сверстниками.
Дом или модель какого-то дома (семья).
Больница. Она нужна, чтобы вылечить ребенка от какой-то болезни. Дети в больнице страдают. Помещайте ребенка в больницу только по необходимости.
А та структура, которая поможет их воспитанию и развитию?
Школа.
Интернат.
Детский дом.
Клубы.
Творческие или спортивные кружки - любое занятие, где есть влияние на ребенка. Он постепенно начнет учиться.
Это та структура, которая необходима ребенку. Дисциплина нужна для того, чтобы ограничивать деятельность детей. Если говорить о нравственном воспитании детей, которые долго прожили на улице, нужно заметить, что они не знают, что такое хорошо, и что такое плохо. Имеем ли мы право требовать от ребенка поступать хорошо, когда он практически не знает, что это. Он считает, что воровать хорошо, потому что это его кормит, дает шанс выжить. Вы скажете ребенку, что воровать плохо, а он вам не поверит. Нужно ему предложить что-то взамен. Но нам нужно воспитывать так, чтобы заложить и развивать в ребенке основы нравственности.
Когда ребенок рождается, он не думает о нравственности. Все, что его волнует, это голод. Если он голодный, он кричит. Это еще преднравственный уровень. За свою жизнь человек проходит через три уровня развития нравственности.
Первая стадия нравственного развития, когда ребенок думает, что воровать хорошо, потому что я этим кормлю себя; воровать - значит выжить. Он думает только о себе, о своем «Я». Все остальное его не волнует, он - центр всего.
По мере взросления ребенка наши требования к нему возрастают. Нам кажется, что ребенок должен знать, что такое хорошо. Мы должны ребенку говорить и показывать на примере, что хорошо, а что - плохо.
Уличный ребенок тоже, может, слышал, что воровать нельзя. Только он перефразирует это: да, воровать нехорошо, потому что могут быть неприятности. Не у того, у кого он украл, а у него самого - могут забрать в милицию, могут найти и избить те подростки, у которых он украл их вещь. У ребенка такая вера: все, что для меня хорошо, то и правильно. Если он верит, что воровать хорошо, то и поступает так - его суждения и поступки здесь идентичны, потому что он в это верит. В наше время встречается много взрослых с той же мотивацией: красть хорошо, потому что это будет у меня. Человек настроенный только на самого себя совершает зло и не испытывает сожаления.
Вторая стадия нравственного развития – человек думает о себе и о других. Ребенок думает, что воровать плохо, потому что это против закона «не кради». Ребенок и взрослый исполняют закон общества, которому принадлежат, а общество говорит: не кради.
Но если ребенок принадлежит группе, в которой закон гласит: «необходимо воровать», он доверяет этой группе, доверяет взрослому, который говорит: «Иди и укради». Потому что на определенной стадии ребенок думает, что нужно подчиняться тем, кого ты уважаешь. Ребенок может выполнять как хорошее, если его просит взрослый, которому он доверяет, так и противозаконное. Если этот взрослый человек преступник, и ребенок боится и уважает его, то будет делать то, что говорит ему преступник. На этой стадии развития все зависит от того, с кем находится ребенок, и кто для него авторитет.
Мы - христиане, мы любим Иисуса Христа, мы выполняем то, что угодно Ему, потому что мы Его любим. Нравственность зависит от общества. Если в нашей стране, допустим, нормально, если летом женщина надевает сарафан, обнажая руки, то в мусульманской стране это будет безнравственно. Например, иностранцы смотрят на наших девушек, которые ходят в коротких юбках, и говорят: это безнравственно, потому что в Америке так не принято, зато девушки могут ходить в шортах. В нашем обществе так принято, это нормально.
Меняются законы, меняется общество, меняется нравственность. От окружения ребенка зависит, как он относится к нравственным законам. В зависимости от того, где и с кем он находится, воровство может быть преступлением или обычным делом. Ребенок начинает осознавать свои поступки, когда начинает думать о себе и о том, что хорошо, а что плохо. Некоторые дети уже в два года начинают понимать, что слушаться маму - это хорошо. Но мотивация в нравственных рассуждениях зависит от того, кому ребенок доверяет.
Люди, которые в нашем обществе пишут законы и контролируют их выполнение, сами не по закону поступают. Результат – безнравственное общество. В советском обществе закон гласил, что воровать плохо, а люди тащили с работы в дом все, что могли. У моей знакомой отец говорил так: «Уходя с аэродрома, возьми что-нибудь для дома». Всем казалось это забавным, и мне тоже было смешно. Я видела, что у них на даче действительно все было «с аэродрома». Это было нормально: у кого скрепки на работе, тот нес домой скрепки; у кого мясо – нес мясо. При этом все знали, что плохо воровать.
Третья стадия - самая важная, потому что необходимо определять принципы нравственности. Для этого откроем Библию. Римл. 2:12-16: «Те, которые не имея закона согрешили, вне закона и погибнут; а те, которые под законом согрешили, по закону осудятся, - Потому что не слушатели закона праведны пред Богом, но исполнители закона оправданы будут; Ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: Они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую, - В день, когда, по благовествованию моему, Бог будет судить тайные дела человеков чрез Иисуса Христа». Эти законы написаны в нашем сердце. Мы нашим сердцем понимаем, что хорошо, а что плохо. Дух Святой нам помогает.
Бывают случаи, когда мы приходим к неверующим родственникам, где принято выпивать. На какой-нибудь праздник они напиваются, и мне все хуже и хуже с ними сидеть за одним столом. Сердцем я чувствую, что они поступают неверно, неправедно. Я так не буду делать, потому что не могу - во мне живет Дух Божий, Он мне указывает, что хорошо, а что плохо. Вокруг меня в обществе воруют, но я не могу воровать и не буду этого делать. Это и есть третья стадия нравственности - когда человек осознает, что вокруг люди поступают неправедно, но сам живет и поступает правильно. Мой старший сын, ему 17 лет, говорит, что когда ребята из его класса вместе собираются, то они все пьют и курят. Я спрашиваю: «А ты?» - «Я что, дурак, что ли?»
На первой стадии человек доверяет себе, т.е. он считает правильным то, что доставляет ему удовольствие и выгоду. Здесь могут быть конфликты, потому что хорошее для одного может быть плохим для другого, и наоборот.
Мы, люди верующие, смотрим на моральные принципы. Закон записан в наших сердцах, и по-другому поступить мы уже не можем. Наша задача подвести ребенка к третьей стадии – осознанию, что если другие ребята в компании пьют, то он пить не должен, потому что это грех и поступок вне закона. Это очень сложно сделать, потому что дети, в основном, пока остаются на второй стадии развития. Ребенку одному в нравственном отношении очень сложно переступить, преодолеть - даже если мы ему помогаем. Подобно тому, как Павел писал: делаю то, что ненавижу. Ребенку нужна поддержка. Нравственное развитие детей намного легче проходит в группе.
Ребенок может подражать взрослому, которого он уважает. Ребенок примет нравственные принципы, которые исповедует этот взрослый человек. Ребенок, с которым мы работаем, должен понять, что мы верим в то, что говорим, и следуем Слову в делах наших. Ребенок должен видеть, как мы живем. Тогда он, как обезьянка, будет повторять за вами.
Мы понимаем, что дети на каком-то этапе сами знают, что хорошо, а что плохо. Даже уличные дети это вам расскажут, чтобы только вам понравиться и угодить. Но воспитателю очень важно выяснить, почему это плохо или хорошо, и в чем разница. Воспитатель должен говорить с детьми и тут же объяснять любую возникшую ситуацию. На третьей стадии должно существовать понятие справедливости. Ребенок задумывается: справедливо ли это только для меня или же и для других тоже. Можно сказать, что самый высший уровень нравственного развития: это безусловное первенство внутреннего нравственного закона. Все должно идти от сердца, подчиняться внутреннему, а не внешнему. Мы должны знать все стадии и вести детей к высшей.
Только когда мы сами в Иисусе Христе, мы переходим от второй к третей стадии. Нам Иисус помогает. Вести ребенка легче в коллективе, находящемся на третей стадии.
Знаете ли вы, чем отличается детский коллектив особенно в лагере? Дети сами формируют законы своего коллектива. Сначала они пишут очень подробные законы на все случаи жизни: как кружку поставить, как в туалет сходить. Постепенно они понимают, что на все случаи жизни составить законы нельзя, и приходят к самому наивысшему пониманию общего справедливого для всех закона на все случаи жизни.
К этому нужно стремиться. Если вы пока не добились этого, не пугайтесь, потому что существует вторая стадия - ступень, на которой вы можете помочь ребенку. Потом, когда он вырастет, он, может быть, дойдет до высшей ступени. Сейчас будьте тем человеком, на которого он смотрит, которому хочет подражать. Ребенку нужны примеры.
Несколько слов о дисциплине. Для того чтобы приучить детей к порядку и дисциплине их необходимо награждать, а не наказывать. Поощряйте за хорошие поступки; за плохие – не наказывайте, а лучше обсудите их вместе с детьми.
Например, в лагере мы начинаем с самого элементарного: за каждое доброе дело выдаем конфету; тот, кто моет посуду, получают по жевательной резинке или конфете. На первом этапе такая тактика позволительна, но для дальнейшего развития не годится. Почему? Придет кто-нибудь с большим карманом конфет и увлечет их в другую сторону. Для следующих этапов придумайте таблицу или дневник, наклеивайте туда звездочки или галочки – поощрения за добрые дела, хорошее поведение и т.п. И только потом, когда у ребенка вошло в систему вести себя хорошо, награждайте его хорошим подарком, ценным для ребенка его возраста: они любят наклейки, картинки, маленькие игрушки и т.п. Дети хранят и увозят с собой из лагеря такие подарки.
Однажды мы в лагере каждому на салфетку наклеили стих о том, что Бог утрет их каждую слезинку. Дети очень дорожили этими «драгоценностями». Любая мелочь, которая значима для ребенка, будет иметь большой смысл. Думайте о поощрении, а не о наказании. Конечно, за плохие проступки нужно наказывать – ведь Бог нас тоже наказывает и благословляет. Когда мы детям объясняем законы Божьи, мы не говорим, что если не сделаешь так, Бог тебя накажет. Мы говорим по-другому: выполнишь это и получишь от Бога благодать - это послужит тебе поощрением, ты получишь нечто большее. Наглядно показывайте детям, к чему в дальнейшем может привести доброе дело. Говоря о плохом поступке, показывайте его последствия, объясняйте, почему это плохо; обсудите причины, породившие зло.